Тайные страницы истории

Несомненно, что внутри большевистской фракции 1905–1907 гг. имелись весьма существенные разногласия как по вопросам большой политики и тактики, так и по вопросам тактики борьбы внутрипартийной, т. е. борьбы против меньшевистского крыла партии. В ходе этих споров Ленин далеко не всегда имел на своей стороне большинство фракции. Было немало случаев, когда он или оставался в меньшинстве, или, как рассказывает один из мемуаристов, бывал вынужден «в полном боевом порядке» переходить на позиции противника, даже не доводя дела до голосования (он очень не любил оставаться в меньшинстве, особенно внутри своей собственной фракции). Так бывало и по крупным политическим вопросам: именно так он поступил в декабре 1905 г. на большевистской конференции в Таммерфорсе, когда он считал правильным участие в выборах в Государственную думу, но из выступлений других делегатов понял, что он останется едва ли не одиноким[9].

Опытный стратег внутрипартийной борьбы, Ленин понимал значение исторически сложившихся внутрипартийных коллективов-фракций и, как правило, крайне бережно относился к коллективу своей фракции. Поскольку инициатива была в его руках, на расколы в рядах своих сторонников он шел только в случаях крайней необходимости. Если брать вопросы большой политики, такой крайней необходимости в 1908–1909 гг. не было: разногласия между Лениным и так называемыми «отзовистами» и «ультиматистами» (т. е. сторонниками «отзыва» социал-демократических депутатов из Третьей государственной думы или предъявления им «ультиматума» об изменении тактики) были в тот момент несравненно менее крупными и менее актуальными, чем, например, те разногласия, которые отделяли его от большинства большевиков в декабре 1905 г. или в августе 1907 г.[10], — а тогда Ленин и не думал о расколе, хотя последствия принятых против его мнения решений именно тогда могли иметь несравненно более вредные (с его точки зрения) последствия.

Таким образом, приходится считать несомненным, что непримиримое отношение Ленина к Богданову и его группе в 1908–1909 гг. вызывалось не остротою расхождения по общеполитическим вопросам.

Особенно неправильными являются попытки основную причину этого конфликта искать в несогласии Ленина с философскими взглядами Богданова. Отличительные черты этих взглядов Богданова Ленину были хорошо известны еще с начала 1900-х гг. Если верить его позднейшим рассказам, Ленин уже с того времени считал эти взгляды ошибочными и указывал на это Богданову, но они не помешали Ленину принять политическую помощь Богданова, которая была предложена последним в самый критический период политической биографии Ленина: в 1904 г., когда Ленин, порвавший не только с недавними коллегами по редакции «Искры», но и с руководящей группой «искровских» практиков — членами ЦК в России (во главе с Носковым, Красиным, Кржижановским и др.) — был политически почти одинок. Без помощи — политической, литературной и материальной — Богданова и его друзей Ленин тогда не смог бы поставить свой литературный орган, не смог бы вообще построить свою фракцию[11]. Богданов, встав на его сторону, политически буквально спас Ленина. Именно Богданов в начале 1905 г. вернул на сторону Ленина Красина, вместе с которым стал главной силой большевизма в России 1905–1906 гг. Группа литературно-политических друзей Богданова составляла главные кадры сотрудников всевозможного рода большевистских легальных изданий в 1905–1908 гг.

Ленин позднее усиленно подчеркивал, что он уже в 1904 г, оговаривал свое несогласие с философскими взглядами Богданова; документальных подтверждений этого свидетельства не имеется, но если оно правильно, то во всяком случае, несомненно что Ленин тогда так редактировал свои оговорки, что они только подкрепляли основную мысль его заявлений: признание полной возможности самого тесного политического союза, несмотря на наличие философских разногласий. Именно об этом говорило и решение БЦ, принятое в самом конце второго периода его истории, накануне отъезда редакции «Пролетария» (Ленин, Богданов и Дубровинский) за границу (декабрь 1907 г.). В этих условиях совершенно непонятно, почему буквально через два месяца после принятия последнего решения, уже в начале 1908 г., отношения Ленина с Богдановым «до крайности испортились», а вскоре затем оказалось необходимым резкое выступление Дубровинского против Богданова, инспирированное и подготовленное Лениным[12].