Тайные страсти. Книга 2

Лейтенант Маркес к этому времени уже проанализировал все имеющиеся в его распоряжении факты и пришёл к твёрдому убеждению, что такая взаимосвязь есть. Более того, он знал и о том, что не так давно в провинции Кевьяроль, проводилась крупномасштабная, с привлечением армии, операция по разгрому главной перевалочной базы колумбийской наркомафии. В результате этой операции, над сельвой был сбит один вертолёт, в котором, однако, никаких наркотиков не обнаружили. Учитывая, что сразу после этого сестра Эулалия срочно вернулась в Боготу (а срок её пребывания в той провинции истекал только в следующем году), и здесь была убита, можно было придти к самым неожиданным выводам. Более того, сами собой напрашивались весьма удивительные вопросы. Например, такой – почему она сразу не обратилась в полицию, а поехала в Боготу к Марии Алехандре? Трудно себе представить, чтобы эта почтенная, немолодая служительница Бога вдруг решила сама реализовать попавшие к ней в руки наркотики.

Кроме того, поскольку о давнем знакомстве Марии Алехандры и сенатора Касаса всем было прекрасно известно, так же как и о том, что сенатор прослыл самым бескомпромиссным борцом с мафией, постольку можно было предположить, что монахиня хотела передать попавший к ней в руки чемоданчик именно ему. И для этого она обратилась к своей подопечной. Эта логическая схема была весьма убедительна, но лейтенант Маркес на этом не остановился и принялся копать дальше. Два дня назад, за городом, в известняковом карьере, было найдено тело приезжего француза, который, благодаря снятым с его трупа отпечаткам пальцев, был идентифицирован в картотеке Интерпола как Гюстав Мельфор, прекрасно известный французской полиции как опытный мошенник и рецидивист. Маркес постарался выяснить, где именно в Боготе он останавливался, и, к своему немалому удивлению, обнаружил, что в гостинице «Ацтек» проживает господин именно под таким именем. Подопечные Маркеса скрытно фотографировали его каждый раз, когда он выходил из своего номера, так что теперь у лейтенанта скопилось столько фотографий этого мнимого Мельфора, что их хватило бы на целый семейный альбом.

Впрочем, никаких данных о связи первого дела со вторым пока не существовало, кроме одного – сенатор Касас был послом в Бельгии, а Мария Алехандра только недавно вернулась из Парижа, где на неё и её мужа было совершено несколько покушений. Поскольку поиски террористов – и тех, которые убили монахиню, и тех, которые похитили сенатора – пока не увенчались успехом, да и трудно бы было на это надеяться, учитывая общую криминогенную обстановку, постольку лейтенант Маркес считал бы огромной удачей, если бы ему удалось как-то связать оба этих преступления с «французским следом» – точнее, с обоими «Meльфорами» – одним мёртвым, а другим живым. А о том, что такая связь существует, он не столько догадывался, сколько надеялся на это.

Велика же была его радость, когда Себастьян мгновенно опознал человека, изображённого на предъявленных ему фотографиях.

– Да ведь это же Серж Лану! – удивлённо сказал он.

– Вы встречались с ним в Париже? – поинтересовался Маркес.

– Да, хотя я-то его видел только один раз. Моя жена уверяла, что они с дочерью познакомились с ним во время посещения Версаля.

– И он представился именно под таким именем?

– А что, у него есть и другое? – хмуро полюбопытствовал Себастьян.

– Думаю, что да, – задумчиво сказал лейтенант. – И скоро мы это узнаем. Я запросил Интерпол, переслав им эти фотографии, так что если он числится в их международной картотеке…

– Не забудьте поставить меня в известность, – потребовал Себастьян.

– Да, разумеется. До встречи, сеньор Медина.

– Всего доброго, лейтенант.

После очередной ссоры с Марией Алехандрой Фернандо окончательно затосковал. У него началась жуткая депрессия, и он буквально изнемогал от сосущей сердце тоски. Тереса вздумала приставать к нему с ревнивыми вопросами и тогда он, воспользовавшись этим как предлогом, грубо и бесцеремонно выставил её из своей квартиры, заявив:

– Ты мне надоела!

Впрочем, вид её беспомощных, заплаканных глаз, только усугубил его отвратительное настроение. Ведь эта несчастная красавица была виновата только в одном – в своей покорной и преданной любви к нему – и уже по одному этому не заслуживала такого жестокого обращения. Впрочем, в глубине души Фернандо был уверен в том, что стоит ему прийти и, попросив у неё прощения, вновь признаться в любви, как она мгновенно всё простит, вернётся к нему и опять будет счастлива.

– Так и сделаю, – бормотал он под нос, открывая очередную бутылку дешёвого вина, – когда-нибудь я так и сделаю. В конце концов, может мне хотеться побыть одному? А вот она этого не понимает… Впрочем, когда один человек любит другого, а тот его – нет, тогда, видимо, так и должно быть. Один не хочет ни на минуту расставаться, другой же и расстаётся и встречается с одинаковым равнодушием… Ох, Боже мой, как же мне плохо…