Тайные тропы

Деньги я дал Соне на месяц. Она их вернула своевременно, взяла ценности, а через неделю появилась вновь. Теперь ей понадобилось значительно больше. Я помог ей вторично. Получилось так, что деньги я должен был принести ей сам на квартиру. Я принес и там познакомился с ее мужем, Марком Аркадьевичем Мейеровичем. И как бы вы думали, кем он оказался?

Заволоко пожал плечами.

— Он оказался, — сказал важно и медленно Раджими, — коммерческим директором того самого завода.

— Который нам нужен? — перебил Заволоко.

— Совершенно верно, — подтвердил Раджими.

Заволоко энергично поднялся с качалки и оттолкнул ее ногой.

— Так это же на редкость удачно, — сказал он.

— Я тоже так думаю, — умильно улыбнувшись, согласился Раджими, — а поэтому и сообщил туда, что цель может быть достигнута.

Заволоко заходил по комнате.

— Ну, и что за тип этот... как вы его назвали, — Заволоко пощелкал нетерпеливо пальцами.

— Мейерович, — подсказал Раджими.

— Ну да... Что он собой представляет?

Раджими с ответами никогда не торопился, а тем более сейчас, когда надо было набить себе цену. Он степенно и спокойно доложил, что сблизился с семьей Мейеровичей, много раз бывал у них в доме. В прошлом Мейерович был агентом зингеровской фирмы и побывал за границей в разных странах. С установлением советской власти начал работать в хозяйственных организациях и постепенно продвинулся на должность коммерческого директора машиностроительного завода.

— А его взгляды? — поинтересовался Казимир Станиславович.

Тонкая ироническая улыбка тронула губы Раджими.

— Он беспартийный. Никогда ни в какой партии не состоял. Делец. Тратит массу денег на женщин и, конечно, не из своего жалования...

— Возраст? — спросил Заволоко.

— Точно не скажу, но, во всяком случае, моложе меня и немного старше вас.

— На какой срок вы ссудили деньги?

— На два месяца.

— Когда срок истекает?

— Уже истек. Два дня, как истек.

— А вы уверены, что деньги нужны именно ему, а не жене?

Раджими приложил руку к сердцу и склонил голову.

— Твердо уверен, — сказал он, — а на-днях и вы убедитесь.

— Когда эта Соня обещает принести деньги?

— За деньгами я должен сходить сам, — пояснил Раджими. — Я не хочу, чтобы она приходила сюда.

— Так. Я не вижу необходимости затягивать дело, — произнес Казимир Станиславович. — Вы с ним говорили о документах?

Раджими отрицательно замотал головой.

— Я ожидал вашего приезда. Надо было посоветоваться.

Заволоко хмыкнул что-то себе под нос, встал против сидящего Раджими и смотрел на него некоторое время сверху вниз.

Да, с возрастом Раджими стал не в меру осторожен. Отчасти это правильно и ругать его не следует. Спешка в серьезных делах недопустима. Но...

— Если вы уверены, что денег у них нет, — медленно, с расстановкой проговорил Казимир Станиславович, — не откладывайте разговор и берите за горло. Церемониться нечего.

— Я и не думаю, — возразил мягко, с улыбкой Раджими, — но хочу предварительно узнать, зачем им нужны деньги.

— Умная мысль, дельная мысль, — одобрил Заволоко. — Попытайтесь узнать, а теперь продумайте, как мне повидаться с Ожогиным.

— Когда бы вы хотели?

— Завтра.

Раджими задумался на несколько минут, пригладил рукой свою коротенькую бородку, поморщил лоб. Он считал, что первую встречу можно провести и вне дома.

— Вы намерены долго с ним беседовать? — спросил он Заволоко.

— Нет, — ответил Казимир Станиславович. — Пять, максимум десять минут.

— Отлично. Тогда устроим так. Вы помните здание телеграфа? Я вам показывал.

— Помню.

Заволоко уже неплохо ориентировался в городе.

— Без пяти восемь вы подойдете к телеграфу. Уже стемнеет. Увидите машину Абдукарима. Садитесь в нее. Ровно в восемь в машину сядет Ожогин и поезжайте, куда надо.

— А Абдукарим? — поднял брови Заволоко.

— Абдукарим в это время будет со мной в чайхане. Я его займу минут на пятнадцать-двадцать.

— Можно и так, — согласился Казимир Станиславович. — Не забудьте только повесить на машину номер, известный Ожогину.

На другой день Никита Родионович получил телеграмму за подписью «Рами». Телеграмма гласила:

«У меня сегодня день рождения. Буду рад вас видеть в половине восьмого».

Точно в срок Ожогин явился на квартиру Раджими. Раджими вынул толстые карманные часы «Мозер» и, глядя на циферблат, произнес мягко, но в то же время требовательно:

— Ровно в восемь, ни позднее, ни раньше, подойдите к телеграфу и садитесь в машину Абдукарима. В вашем распоряжении двадцать восемь минут. Хватит?

— Вполне.

Никита Родионович посмотрел на свои часы и быстро зашагал.

Сумрак окутывал город, сгущался, на небе зажглись первые крупные звезды. Когда Ожогин достиг телеграфа, уже совсем стемнело. На большом циферблате висячих часов стрелки показывали без трех восемь.