Тайные тропы Бездны

— Хуан Гомес, как ты мог изменить мне со своим дядей, который был когда-то твоей тётей?

— Отвали Педро, не наводи тоску. Кстати, миленькое на тебе платье. Дай поносить. Ты сегодня такой душка и выглядишь на тысячу баксов.

— Правда, Хуан? Это Дольча с Габаной.

— Здорово, Педро. Почему, когда ты был моей кузиной Кончитой, ты не носил такие крутые платья от Дольчи и Габаны?

Вот это жизнь, вот это страсти. А тут сволочь Кузя напьётся пива, и хрен от него дождёшься самого примитивного секса. Поэтому Дина приняла таблетку снотворного и улеглась спать. Уснула, как провалилась в чёрный глубокий колодец. Таблетка тоже сволочь, как и Кузя. Вместо того, чтобы спать спокойно без всяких сновидений, Дине всю ночь виделись до жути натуральные кошмары в стиле занзибарских галлюцинаций: как она вместе с трудовиком и завхозом поедает упитанное тело Вальки Ляшко, при этом она с боем отвоёвывала у самцов самые жирные кусочки. Хорошо поужинали Валькой, но потом секса с мужланами не получилось: они, сволочи, обиделись, видишь ли, и даже не изобразили потуги на ухаживание. Счастливые люди, кому снятся сладкие кондитерские сны, а тут сплошные кошмары снятся.

Поздним утром Дина поднялась вся разбитая, как будто на ней всю ночь воду возили по городу. Наехала с претензиями утром на Кузю. Но, эта сволочь смотрела на свою единственную верную жену как на сумасшедшею. Он отмёл все претензии, заявив, что вчера Дина приехала домой вовремя, как всегда, а он никакого пива вчера не употреблял. Правда, вид благоверная Дина вчера имела несколько предосудительный, если говорить мягко, а грубо сказать — Дина вчера выглядела немного того… со странностями.

— Кузя, не нервируй меня! — заявила Дина своему супругу. Тут она вспомнила, что у неё есть компрометирующая запись. Включив диктофон, Дина раз пять прослушала песню, в которой сообщалось, как хорошо на кладбище, где исключительная благодать. Реальность начала давать сбои и выкидывать различные финтиля.

Сволочь Кузя только качал головой и многозначительно помалкивал. Секса опять не случилось, что уже стало входить в привычку, зато стали трястись руки и появился шум в ушах. Несмотря на тремор, Дина всё же решила разобраться с ситуацией, но не сегодня. Сейчас она немного не в форме. Вот придёт в форму, накрасится, возьмёт лопату… .тьфу ты, какую, мать её, лопату? Дине стало совсем грустно: впереди замаячили стены психушки и ласковые санитары.

Надо увольняться с этой школы, непременно надо. А куда идти? С работой в наших весях не густо, ведь директора других городских школ Дину знали, как облупленную, и рады радёхоньки, когда она, переругавшись со всеми коллегами, увольнялась из учебного заведения. Коллеги, сволочи, только радовались, что избавились от Дины.

Дина, собрав оставшиеся мозги в кучу, разработала план, ну, так себе маленький планчик. Она пока не увольняется, отгуливает отпуск со сволочью Кузей, а в сентябре решит — надо увольняться или нет из поселковой школы. В плане имелось тёмное пятно, а именно сволочь Кузя: от него никуда не денешься. Чуть ослабишь поводок, так эта сволочь найдёт себе на конец приключение. Лучше бы отпуск провести без Кузи — с трудовиком и физруком. Особенно с физруком: он просто весь сложён из сплошных физических достоинств. Жаль только, что спорт и Дина — это слова, которые никогда не стояли в одном предложении. Но об оргиях с этими самцами оставалось только мечтать. Они тоже сволочи: даже во сне лишили Дину секса, отказавшись грязно к ней домогаться. Уроды и маньяки, одно им название.

Дина давно бы выгнала Кузю, но где другого дурака найдёшь, готового жить с ней. Кузя у Дины жил на всём готовом, он нигде не работал и не собирался это делать, ему и так жилось хорошо. Любую работу он считал западло. Откуда у Дины появлялись средства на хорошую жизнь? Да от папки, сейчас пенсионера, а раньше большого чина областного МВД. Папка дочку не забывал и деньжат регулярно подбрасывал, хотя на Кузю и косился.

Вот заставить Кузю работать у Дины не получалось.

— Я по ночам работаю, как раб на галерах, — заявлял он. — А днём я отсыпаюсь от трудовой вахты.

Но, если ты настаиваешь, я могу пойти работать на завод — угрожал Кузя — только тогда о ночных развлечениях забудь — некому будет тебя качественно теребонькать.

Дина сдавалась и отставала от Кузи со своими дурацкими требованиями, чтобы тот отправлялся работать. Она не догоняла, что Кузя и работа, это совершенные антагонисты. Кузя, если бы Дина его выгнала, на завод бы не попёрся: он тут же озаботился бы поиском очередной богатенькой дамочки, желательно с такой фигурой, что на неё никто из трезвых мужиков не полезет. Благо таких дамочек на век Кузи хватит. И водки хватит.