Тайные тропы носителей смерти

Могло ли дело продвигаться быстрее? На примере других вирусов комара, выделенных в других географических областях, можно убедиться, что многолетний, терпеливый труд — это удел работников науки. Так, в случае вируса Bunyamwera (выделен в Африке из крови человека) потребовалось 12 лет, чтобы изменить мнение о том, что вирус вызывает лишь невинные инфекции без клинических признаков. То же самое было и с вирусом Западного Нила: только две эпидемии, случившиеся в Израиле через 13 лет после открытия вируса, в корне опровергли предположение о незначительности его и привели к выявлению клинических симптомов у людей. Девять лет не удавалось доказать, что южноамериканский вирус Ilheus болезнетворен для человека… Перечень можно было бы продолжать. Но приведем еще только один факт, как нельзя более красноречивый: в 1942 г. в Калифорнии выделили вирус, который на основании исследования крови трех пациентов, проведенного тремя годами позже, заподозрили в том, что он вызывает воспаление головного мозга. Отсюда и название — вирус калифорнийского энцефалита (по нему была названа целая группа арбовирусов, к ним относится и вирус Тягиня). Однако прошло еще 19 лет, прежде чем это подозрение было подтверждено прямым выделением вируса из мозга ребенка, умершего от воспаления головного мозга и мозговых оболочек. В последующие 10 лет было зарегистрировано более 500 случаев заболевания в 18 штатах США, и арбовирусы из группы Калифорния оказались в центре внимания. Американские специалисты не делают секрета из того, что на всем этом исследовании отразилось исследование вируса Тягиня в Европе, который они считают лучше всего изученным арбовирусом. А здесь, в Старом Свете, вирус Тягиня был обнаружен в разных странах, от Скандинавии до Балканского полуострова и от устья французской реки Роны до устья Волги. Граница распространения вируса будет отодвигаться и дальше на восток, куда постоянно проникает основной переносчик — комар Aedes vexans. Десятки ведущих специалистов Европы продолжают работу, начало которой было положено в восточнословацкой деревеньке Тягиня. И это, конечно, о многом говорит.

Могло бы показаться, что сейчас мы знаем о вирусе Тягиня почти всё. Возможно, что это верно. Но уже в ходе его изучения появились новые проблемы. В Южной Словакии от малярийных комаров выделили вирус Чалово (тип, относящийся к вирусу Batai), а возле прудов Леднице в Южной Моравии от комаров Culex modestus — новый вирус, названный Леднице.

* * *

Крона могучего дуба уже второе столетие укрывает небольшой лихтенштейнский замок Бельведер под Валтице, где когда-то находилась полевая станция пражского научного института. Многое из того, о чем мы рассказали, было сделано там. С легкой ностальгией вспоминается время, когда станция переживала свою золотую пору. Сменяли друг друга десятки работников — ученых, лаборантов, шоферов незаменимых здесь вездеходов. В сезон приезжали помогать студенты-практиканты, а иногда и члены семей сотрудников. С нашими методами работы здесь знакомились зарубежные специалисты. Сегодня никого нет в лабораториях и общежитиях, жизнь ушла из этих стен. К сожалению, ушли из жизни и некоторые из тех. кто здесь работал Нет уже больше с нами вирусолога Бардоша и врача Слуки. Да и остальные, те, кто писал историю вируса Тягиня, мало-помалу передают эстафету молодому поколению. Исследовательская работа никогда не кончится.

К ней вдвойне относятся слова Яна Неруды: «Кто хоть миг стоял, тот уже отстал!»

V ИЗ НАСТОЯЩЕГО В БУДУЩЕЕ

Человек преобразует природу, но и сам он — ее неотъемлемая составная часть. Нередко ему и невдомек, что даже небольшое изменение, вызванное им сегодня, породит цепную реакцию, последствия которой непременно затронут человеческое общество, хотя отрезок времени между броском и возвращением этого бумеранга может исчисляться и жизнью целого поколения, а линия полета бывает настолько извилистой, что при поверхностном рассмотрении теряет с виду непрерывность. В прошлом такую мысль никто не принимал близко к сердцу. Но и сейчас многие закрывают на нее глаза, затыкают себе уши и ошибочно убеждают себя и окружающих, что техника, мол, всемогуща и с нею можно безраздельно господствовать над всею природой. Как будто живой мир нашей планеты, вне сферы человека, застыл, его взаимосвязи раз навсегда установлены и единственным развитием были те изменения, какие человек желает и планирует, а во всем остальном природа только отступает под его напором. Верно, что давление человеческого общества на всю биосферу с каждой секундой повышается, становясь все более интенсивным: этому способствует не только растущая с головокружительной скоростью кривая технических знаний, но и тревожно увеличивающаяся плотность населения. Природа в свою очередь противодействует этому давлению, в ней возникают новые связи и взаимоотношения, позволяющие ей справиться с новыми условиями.