Тайные учения Тибета (сборник)

Какова цель этих упражнений? Было бы легче сказать, что не является их целью. Трактаты по йоге описывают сотни целей, как материальных, так и духовных. Некоторые упражнения предназначены для того, чтобы развивать интеллект, приводя к умственному просветлению. Другие позволяют развить сверхъестественные способности и сенсорные свойства. Некоторые упражнения помогают предотвратить расстройство желудка, сделать голос гармоничным, привлечь любовь женщин или позволить человеку добровольно впасть в каталептический транс, быть похороненным заживо и вернуться к жизни несколько недель спустя. Существуют еще более экстравагантные описания невероятных результатов, поражающих самое смелое воображение.

За прошедшие столетия эти методы совершенно не утратили своей привлекательности для народов Индии. Есть небольшое число индусов, которые выполняют их ежедневно — хотя бы в ограниченной форме задержки дыхания во время быстрого повторения мантры в ходе утренней молитвы; намного большее число людей тайно просит научить их этим методам.

Соответственно есть много гуру. Индусы, не колеблясь, вступают в ученичество, но почти с той же скоростью они готовы попробовать себя в качестве мастера. Изобретательность, которую они выказывают в обеих ролях, часто бывает просто забавной. Я видела множество подобных случаев и теперь расскажу о двух из них.

Однажды вечером в Калькутте, в индийском квартале, где я остановилась с друзьями, я посмотрела в окно и увидела, как двое мужчин сидят один напротив другого со скрещенными ногами под навесом перед моим жилищем. На одном не было никакой одежды, только монокль в глазу; другой, совсем юнец, также был одет с эдемской простотой.

Человек с моноклем был гуру; он давал своему внимательному ученику урок дыхательных упражнений. Я видела, как он зажал одну ноздрю и делал выдох, резко или медленно, и задерживал дыхание, демонстрируя с видом превосходства набухшие вены на шее и на висках.

После различных акробатических трюков мастер и ученик, сидящие со скрещенными ногами, начали прыгать, подобно лягушкам, пиная себя пятками. Первый вынул монокль. Теперь он держал его в руке, как кондуктор держит свой жезл, и, отбивая такт, поощрял новичка голосом и жестом.

Эта сцена освещалась свечой, закрепленной на земле, и урок длился до тех пор, пока она полностью не сгорела.

Несколько дней спустя, утром, я увидела местного уроженца, одетого по-европейски, который приехал в дом напротив. Меня сразу же привлекло его лицо, поскольку у него тоже был монокль. Я узнала нагого гуру и спросила себя, какова его профессия в то время, пока он ходит в обычной одежде. Наведя справки, я обнаружила, что он был продавцом в магазине тканей.

В другом случае, когда я жила в Бенаресе, один человек в одежде отшельника вышел в сад, где в то время я отдыхала, сидя на балконе. «Мадам, не оказали бы вы мне любезность, дав мне восемь анн (половина рупии)?» — сказал он на прекрасном английском языке.

Его поведение не было поведением нищего; он выражался вежливо, но не зажато. Он сам установил величину милостыни, которую просил, и теперь, спокойно глядя мне в глаза, ждал моего ответа.

«Вы не похожи на нищего, свами [96], — сказала я, — мне кажется, вы настоящий джентльмен. Я хорошо знаю, что отшельник должен просить только пищу, но эта древняя традиция теперь очень редко выполняется представительными членами вашего ордена».

«Я получил высшее образование в английском университете, — ответил он. — Когда я возвращался к себе на родину, вспыхнула эпидемия чумы; мои отец, мать и жена — все умерли. Мной овладело отчаяние; я попросил посвящения в отшельники и сразу же начал свои странствия. Я прибыл сюда вчера вечером…»

Трагическая история, рассказанная мне этим человеком, могла быть подлинной. Недавно чума собрала страшную жатву и в Бенаресе.

«Что вы можете сделать с восьмью аннами? — спросила я. — Я с удовольствием дам вам несколько рупий на самое необходимое».

«Спасибо, — ответил мне мой собеседник. — Восемь анн будет вполне достаточно на сегодня. Завтра мне больше не потребуется помощь».

Я настаивала, но безрезультатно. Спустившись в сад, я вручила ему сумму, которую он просил. С вежливым поклоном он взял деньги.

Спустя три дня после этого случая я пошла на могилу известного отшельника Башкарананды, которую я иногда посещала в память о старом святом, ученицей которого я была в годы моей юности. Когда я подошла близко к этому месту, я натолкнулась на группу людей, возглавляемую моим отшельником — джентльменом. На лице его последователей я увидела выражение невероятного усердия, столь свойственного индусским ученикам, сопровождающим своего мастера.

Он двигался со спокойной уверенностью. Бамбуковый шест с завязанным тройным узлом и оранжево-розовым бантом из марли, символом отказа от трех миров [97], в его тонкой коричневой руке уверенно упирался в землю, напоминая пастуший шест. Он узнал меня, скромно улыбнулся и почти незаметным жестом указал своим украшенным лентами шестом на небольшую группку своих приверженцев.