Тайные учения Тибета (сборник)

Дальше ему попался на пути крестьянин и попросил Нарота помочь содрать шкуру с дохлого осла. Такая работа выполняется только «неприкасаемыми» (париями); контакт с ними, даже только близость к ним оскверняет индуса чистой касты. Брамин Нарота, полный гнева и отвращения, спасся бегством, а голос невидимого Тилопа опять издевался над ним: «Это был я!»

В другой раз он увидел человека, волочившего за волосы рыдающую женщину. Женщина взывала о помощи. Свирепый человек сказал Нарота: «Это моя жена, помоги мне ее убить, а не хочешь, так, по крайней мере, ступай себе мимо». Но Нарота пришел в негодование, бросился на негодяя, избил его до полусмерти, освободил его жертву, и… снова все исчезло, и тот же голос презрительно хохотал: «Это был я!»

Все дальнейшие приключения Нарота развиваются аналогичным образом.

Искусный волшебник Нарота и представить себе не мог подобной фантасмагории. Он чувствует, что сходит с ума. Но его желание разыскать Тилопа и стать его учеником только возрастает. Он бредет по стране наугад, громко взывая к чародею и, зная теперь, что тот может явиться под какой угодно личиной, простирается у ног каждого встречного.

Как-то вечером Нарота забрел на кладбище. В одном углу алел развалившийся костер. Из него еще время от времени вырывались языки мрачного пламени, освещая среди головешек покоробленные почерневшие человеческие останки. Нарота смутно различил у костра лежащую на земле фигурку. Он подошел с намерением лучше рассмотреть… — в ответ раздался ехидный смешок. Он понял и пал ниц, хватая ноги учителя и ставя их себе на голову. На этот раз Тилопа не исчез.

В течение многих лет бывший жрец раджи следовал повсюду за учителем, не проявлявшим ни малейшего намерения обучать его чему бы то ни было. Наоборот, Тилопа, всеми способами испытывая его покорность, его доверие, подвергал его множеству разных искусов. Приведу только несколько из них.

По обычаю аскетов Индии, Нарота отправился как-то за подаянием и, вернувшись с чашей, полной риса и пряностей, предложил ее учителю — по правилам, ученик может поесть только после того, как насытится учитель. Тилопа уничтожил все до единой крошки и заявил — было так вкусно, что он с удовольствием съел бы еще. Нарота не стал ждать более категорического указания, взял пустую чашу и отправился опять в гостеприимный дом, где его так хорошо угостили. Дома никого не оказалось, и дверь была на запоре. Ревностного ученика это обстоятельство нисколько не смутило: он высадил дверь, нашел на кухне стоявший на огне рис и овощи и принялся наполнять кушаньем, показавшимся Тилопа таким вкусным, чашу. Хозяева застали его за этим занятием и хорошо проучили.

Жестоко избитый Нарота притащился к учителю, но тот не выразил ни малейшего сочувствия.

— В какую скверную историю, однако, ты из-за меня попал, — сказал он, усмехаясь. — Не раскаиваешься ли ты, что стал моим учеником?

Нарота со всей энергией, какую только мог собрать в своем плачевном состоянии, принялся уверять — он не только не жалеет, что последовал за таким гуру, но считает, что нельзя заплатить слишком дорого за честь быть его учеником, если даже пришлось бы купить эту честь ценой своей жизни.

В другой раз, проходя мимо канавы для стока нечистот, Тилопа сказал сопровождавшим его ученикам: «Кто из вас напьется отсюда воды, если я прикажу?»

Нужно понимать, речь шла не только о преодолении естественного чувства отвращения, но и о совершении ритуального акта осквернения, имеющего для индуса чистой касты очень серьезные последствия: оно влечет за собой исключение из касты и превращает в пария. Но, пока остальные колебались, брамин Нарота бросился вперед и напился зловонной жидкости.

Следующее испытание было еще более варварским.

Учитель и ученик жили тогда в хижине на лесной опушке… Однажды, вернувшись из селения, Нарота застал святого за странным занятием: за время его отсутствия Тилопа выточил из бамбука много длинных иголок и теперь закалял их на огне. Нарота с удивлением осведомился — что учитель собирается с ними делать.

Йог улыбнулся странной улыбкой.

— Мог бы ты стерпеть боль, если я ее тебе причиню? — спросил он.

Нарота ответил, как всегда, — он принадлежит учителю всецело, учитель властен сделать с ним все, что ему заблагорассудится.

— Хорошо, — сказал Тилопа, — протяни руку.

Нарота повиновался, и учитель вонзил ему под каждый ноготь по иголке. Справившись со всеми пальцами на руках, он проделал то же самое с пальцами на ногах. Затем запер мученика в хижине, приказал оставаться там, пока он не вернется, и, как ни в чем не бывало, спокойно ушел.

Свирепый гуру вернулся только через несколько дней. Ученик сидел, скорчившись на полу хижины, и иголки по-прежнему торчали у него из-под ногтей.

— О чем ты думал, пока сидел один? — спросил Тилопа. — Не считаешь ли ты меня бесчеловечным и не лучше ли для тебя уйти от такого учителя?