Тайные желания короля

Внутри этого импровизированного дворца, на земляном полу слуги короля выполняли свои обязанности так же, как делали бы это в настоящем дворце. На втором этаже располагались покои королевской четы, герцогини Суффолк и кардинала Уолси – каждому по три комнаты. Были здесь лестничные клетки и галереи, большой холл, часовня и пиршественный зал. Но как бы роскошен ни был этот временный дворец, король здесь не ночевал. Его величеству были отведены более безопасные апартаменты в замке.

В день первой официальной встречи королев Англии и Франции Екатерину Арагонскую вынесли в багряном атласном паланкине, расшитом золотом. Герцогиня Суффолк также ехала в паланкине, но сделанном из золотой парчи с изображениями лилий. Буквы «Л» и «М», соединенные вместе, и изображение дикобраза – эмблема умершего мужа Марии, короля Людовика, – говорили о том, что эта собственность осталась ей от непродолжительного периода замужества за пожилым отцом нынешней королевы Франции.

Все придворные леди следовали за паланкинами, одни в фургонах из золотой парчи, другие верхом. Элеонор, герцогиня Букингем, и две ее старшие дочери, графини Сюррей и Вестморленд, занимали фургон вместе с сестрой Джорджа, графиней Дерби. Леди Анна ехала верхом между своей сестрой, леди Фитцуолтер, и младшей дочерью Букингема, леди Бергавенни, которая была беременна первенцем.

Анна была довольна тем, что едет верхом. Из седла ей было лучше видно, и иногда ее обдувал приятный ветерок. Скопление народа и суматоха увеличивались по мере того, как их процессия приближалась к кортежу французской королевы. Стоял оглушительный шум. Богато убранная лошадь Анны шарахнулась, когда затрубили в фанфары, и женщине пришлось применить все свое искусство наездницы, чтобы вновь совладать с животным.

Леди Анна прикрыла глаза от солнца ладонью, чтобы лучше разглядеть королеву Клод. Паланкин из серебряной парчи, украшенный золотыми вензелями, несли два могучих боевых коня, точно таких же, каких используют в турнирах. Ее величество королева Франции сидела на покрытом золотой тканью троне, одетая в мантию из серебряной парчи, под которой было облачение из золотой парчи. Драгоценные каменья в ее ожерелье сверкали на солнце. Но самое примечательное в ее внешности было то, что она, как и племянница Анны, ожидала ребенка.

Анна слышала, что роды королевы должны были состояться менее чем через два месяца. Ее состояние явилось причиной того, что король Франции настаивал на проведении встречи не позже середины июня. Король Франциск не принял шутливого совета короля Генриха, чтобы королева Клод родила во время их встречи, и они с королевой Екатериной, таким образом, могли бы оказать честь принцу или принцессе своим присутствием на крестинах.

Фрейлины королевы Франции ехали в трех фургонах, крытых серебряной парчой. Особый интерес Анны вызывала темноволосая молодая женщина, ослепительно улыбнувшаяся кавалькаде английских придворных дам. Бэсс Болейн послала ей в ответ такую же улыбку. В ее глазах сияла материнская гордость.

Появление еще одного паланкина, крытого черным бархатом, отвлекло внимание Анны от семейства Болейн. В нем прибыла самая важная дама во французской делегации, которой была не королева, а королева-мать. Всем было известно, что Луиза Савойская имеет огромное влияние на своего сына, даже теперь, когда он стал королем. Это была женщина с прямой спиной и строгим взглядом, одетая с головы до ног в черное, как и подобает вдове. Ее фрейлины, однако, были в малиновых платьях, с рукавами в золотую полоску. Их фасон отличался особой изысканностью.

Две королевы вышли из паланкинов и поприветствовали друг друга. Французская королева приняла на себя роль старшей, что было предварительно согласовано, поскольку состязания, на которые они направлялись, должны были состояться на английской земле. Обе они вошли в королевскую ложу в галерее, расположенную справа от главного входа на ристалище. Та ее часть, где предстояло разместиться королевам и матери короля, находилась выше уровня земли, была застеклена и увешана богатыми гобеленами. Перила перед ними были покрыты украшенной изысканной вышивкой и жемчугами тканью.

Королева Екатерина и герцогиня Суффолк в достаточной мере владели французским языком, чтобы поддерживать разговор с французскими дамами королевской крови в ожидании начала состязаний. Леди Анна сидела неподалеку и слышала их беседу, но не понимала ни слова. Эдвард всегда с презрением воспринимал все французское. Он запретил, чтобы его сестер и дочерей обучали французскому языку.

Нэн Болейн, напротив, свободно говорила по-французски, и ей как дочери Бэсс было дозволено вместе с английскими леди смотреть на состязания. Нэн не была красавицей в общепринятом смысле слова, ее кожа была слишком бледной, волосы слишком темными, а фигура слишком костистой. Но она обладала притягательной жизнерадостностью и охотно стала переводить Анне, когда та поинтересовалась, о чем говорят королевы друг с другом.