Тайные желания (СИ)

– Милая, но ведь она так молода, – твердил он. – Как она управится с нашими детками, еще и со своим маленьким сорванцом.

– Именно потому, что у нее есть дочь, я и верю в то, что она нам подходит, – уверяла его жена. – И еще, я не могу отвернуться от них, ей так нужна эта работа, в ее глаза столько боли и отчаяния.

– Ох уж эта твоя доброта, – он ласково привлек жену к себе и нежно поцеловал. – Я не могу отказать тебе ни в чем, ты просто вьешь из меня веревки…

Что было потом, восьмилетний мальчик не понял, отец повалил мать на кровать и стал целовать, но в этот момент, дверь перед его носиком закрылась и няня, лукаво улыбнувшись, увела его в детскую.

С тех пор, ни единого дня чета Блонских не пожалела о том, что взяли Петрову на работу. Она не только относилась к их детям со всей возможной ответственностью, но и не делала разницы между ними и с собственным ребенком, даря нежность и свою любовь пополам. Аня же была сущим чертенком, подбивающей Карину и Влада на всякие шалости. И только с Артуром она вела себя неизменно робко, что было до ужаса смешным, ибо даже родители пострадали от ее проделок.

Артур очнулся от воспоминаний и потрепал ее по светлым волосам.

– Беги лягушонок, мать наверно тебя обыскалась, – ласково сказал он.

Она улыбнулась ему, и ее глаза засияли, осветив все черты маленького личика. И только сейчас Артур понял, что когда-то эта улыбка покорит и разобьет множество мужских сердец.

Артур оделся и спустился в кабинет, где застал Игоря за столом его отца, вальяжно развалившегося в кожаном кресле и попивавшего вино из запасов семьи.

– Ты не сильно торопился, – бросил тот.

Артур посмотрел на часы и равнодушным голосом сказал, что пришел ровно через тридцать минут.

– Ты знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить? – спросил его ненавистный опекун.

– Догадываюсь.

– Так вот, во-первых, ты уедешь учиться в Англию как хотел твой отец, – Артур не сомневался, что если б его отец до своей гибели не оплатил его учебы, не видать ему университета за рубежом. – Во-вторых, Карина отправится в частную школу, а Владислав – в закрытый пансионат, – небрежно огласил он свое решение.

– Лучше будет, если они останутся под присмотром Эвелины и будут учиться в городской школе.

– Опекун я, а не ты и мне принимать решения! А эта потаскушка, которую вы называете своей няней, отправиться со своим уродиком-дочкой куда-нибудь в глубинку, где ей и следует оставаться, – Игорь до сих пор помнил, как получил от няни хлесткую пощечину, когда хотел поцеловать.

– Я проклинаю тех, кто так неосмотрительно доверило нас, такому жадному ублюдку как ты! – сквозь зубы произнес Артур. В нем бушевала такая ярость, которая могла бы удушить его дядю без рук, но Артур был против него бессилен.

Всего месяц оставался до отъезда детей из родного дома в места их «заключения». Вдобавок на следующий день после похорон Эвелина Петрова со слезами на глазах прощалась с детьми, которые были ей словно родные. Она боролось со своей гордостью, но любовь к детям победила, и она вошла в кабинет покойного хозяина, тихо закрыв за собой дверь.

– Ты получила расчет, что еще? – рявкнул Игорь.

– Я согласна, – выдавила из себя, дрожащим шепотом Эвелина.

– На что? – ехидно спросил тот, уже зная ответ.

– Стать вашей любовницей, и остаться с детьми, – стыд и горе сжигало ее изнутри, но если это единственный шанс остаться с ребятами она согласна.

– Докажи, – мерзко улыбнулся он.

Когда все закончилась, Эвелина была бледна и унижена, но даже после всего случившего, когда она покидала кабинет, ее спина была прямая.

– Мы остаемся, – ласково сказала она детям.

Но ее мечтам не дано было осуществиться. Игорь Ростиславович, стоя за ее спиной и наблюдая, как радуются дети, поверг всех в отчаяние.

– Я не потерплю рядом со своими племянниками шлюхи… Чтобы через пять минут и духа твоего тут не было! – с удовлетворенной улыбкой сказал он и вышел прочь.

Все плакали, дети жались к нянюшке, умоляя остаться. Только Артур, сжав кулаки, не произносил ни слова. Ему казалось, что его тело заледенело. Но внутри он пылал от ярости, еще двух любимых людей отбирают у него. Он никогда не простит этого своему «дядюшке». Перед глазами всегда будет стоять лица полные слез сестры и брата. Артур переводил взгляд с одного дорогого ему человека на другого, пока не остановил свой взор на безжизненном, не верящем личике Ани.

– Аня, – нежно позвал он. – Ты не хочешь попрощаться со мной?

И тут плотина слез застилавших ей глаза прорвалась наружу, они текли и текли маленькими, бурными потоками, но при этом она не издала, ни звука.

– Лягушонок, не плачь, – он ласково погладил ее по волосам. – Когда-нибудь ты станешь настоящей красавицей.

– Я больше никогда тебя не увижу? – тихо спросила она.

– Ну что ты, мы обязательно встретимся с тобой.

– Вот, возьми на память, – и маленькая девочка, пытаясь справиться со слезами, протянула ему деревянную лошадку – свою бесценную игрушку.

– Но это же твоя любимая, я не могу ее взять.

– Я понимаю, что она не из золота как ты привык, – жалобно прошептала Аня.

Артур зажал в ладони лошадку, согревая ее своим теплом.