Тайный агент

Крыса пристально смотрела на Степана. Су…, бл.! – задрожав от страха, он схватил табурет и с силой швырнул его в животное. Крыса с визгом отскочила, а табурет с грохотом упал на пол. И тут крыса встала на задние лапы и заверещала. Её маленькие глазки закрылись, зато открылся рот. Голос у неё был пронзительно громкий, как сирена. Она верещала не менее минуты. Неожиданно крыса прервала крик и, оскалив зубы, прыгнула на Степана. Отскочив назад, он всё же успел поднять с полу табурет и стал размахивать им. Крыса же, прыгая, продолжала атаковать, рот у неё был приоткрыт, очевидно, чтобы успеть ухватиться за край одежды. Маленькие размеры комнаты не позволяли Степану убежать далеко. Он крутился вместе с крысой буквально на пятачке, и им обоим требовалась большая сноровка, чтобы увернуться: крысе – от ударов табуретки, Степану – от укусов животного. Крыса лапками пару раз цеплялась за штанину Степана, но тому всякий раз удавалось смахнуть её ударом табуретки. Как умное животное, крыса понимала важность оказаться на теле, ибо там ей будет достаточно доли секунды, чтобы вонзить свои стальные зубы в тело врага, именуемого человеком. Она то отступала назад, то вновь наступала, ловко изворачиваясь от ударов. Степан кричал от страха не меньше крысы. Наконец ему удалось раздолбать табурет, и у него в руках оказались две ножки, одна из которых была с гвоздём. Кое-как, загнав крысу в угол, он стал бить её ножкой с гвоздём. Неистово визжа, крыса, получая удары, всё же продолжала нападать. Если бы Степан со стороны наблюдал за крысой, то он был бы поражён её живучестью и смелостью.

Минут двадцать продолжалась схватка человека и крысы, пока наконец-то он убил её. Ещё некоторое время Степан стоял рядом с ней, готовый к новому удару, и ждал. Не скоро он осознал, что крыса мертва, когда же пришло это понимание, то, сев на пол возле крысы, он заплакал. Степан плакал от отчаянья, от безысходности положения, в котором оказался, да и вообще от судьбы, которая была так безжалостна к нему. В какой-то момент ему захотелось умереть. Он смотрел на гвоздь, торчащий из ножки табурета, и думал, что стоит ему провести им по вене на руке, как всё закончится: не будет командира с перекошенным от злобы лицом, не будет изнурительных тренировок, страха быть избитым, ничего не будет. Он не заметил, как уснул, сидя на полу.

Проснулся он потому, что замёрз. Ежась от холода, Степан встал и пересел на кровать. Одеяла не было. Сволочи, могли бы одеяло дать, – подумал он, но тут в комнате включили свет, и завыла сирена. Её звук напоминал какофонию. Через минуту подобное звучание стало уже невыносимым. Он сидел на голой кровате, кое-как укрывшись матрасом, и ждал, что будет дальше. Но ничего не происходило. Через некоторое время сирену выключили. Он, свернувшись калачиком, лёг на кровать, поверх себя положил матрас. Кое-как согревшись, только уснул, как вновь завыла сирена. Суки, уроды! – ругаясь, без сна Степан провёл всю ночь. Лишь под утро сирена отключилась, и измученный Стёпа провалился в сон. Он не услышал, как задвижка на входной двери шумно отодвинулась, и дверь открылась. На пороге появился командир. Он осветил лицо Степана ярким светом мощного фонаря, который не мог не разбудить спящего. Степан в страхе вскочил с кровати. Луч света скользнул на пол: похоже, командир там что-то искал. Увидев мёртвую крысу, он нисколько не удивился.

– Ну, что с боевым крещением! – довольно улыбаясь, командир обратился к Степану. – Убить голодную крысу, да ещё загнанную в замкнутое пространство, – это подвиг. Ты получил второе крещение кровью и обрёл реальное могущество. Я говорю серьёзно, теперь тебе даже сам чёрт не страшен. Молодец! Всё! Свободен! Иди в столовую!

   В недоумении Степан остался стоять, не веря своим ушам.

– Ты что, приказа не слышал? – голос командира устрашающе задрожал.

   Оставаясь в растерянности, Степан быстрым шагом направился к двери. Лишь оказавшись за пределами карцера, он понял, что произошло.

   Су.... Убью гада! Крысу – это он специально подкинул. Ненавижу… Убью…, – кулаки его сжимались в бессильной ярости. Желание отомстить затмевало разум. Выйдя на улицу, он пошёл в сторону сараек, где хранились дрова, в надежде укрыться там и дождаться командира, чтобы напасть на него. Он весь дрожал. Схватив увесистую деревяшку, Степан буквально прилип к щели в стене, высматривая командира. Но тот всё никак не появлялся. А мороз, между тем, крепчал, и Степан начал мёрзнуть. Вместе с теплотой тела постепенно уходила и горячность души. Через некоторое время Степан выбросил деревяшку и, опустошённый, сел прямо на снег. Осознание того, что он не в силах противостоять, изменить что-либо в сложившихся обстоятельствах, полностью сломило его. Он сидел, понуро опустив голову, и не знал, что делать. Сбежать! Это единственное, что приходило ему в голову, но как же без паспорта?