Тайный агент

Лёня молчал, не зная, что сказать, как реагировать. Он сделал неуверенную попытку возразить и стал говорить, что не знает Артиста. Но его никто не слушал, и даже наоборот, начальник лагеря говорил одновременно с ним, но теперь его тон стал более раздражённым.

Обращаясь к коменданту, он язвительно продолжал.

– Ты знаешь, Степаныч, что учудили эти двое, вернее, наш уважаемый доктор, остальные ему помогали? Я имею в виду Клаву и Анатолича. Этот наш, на вид такой святой, добренький, Лёнечка, не знаю уж, заставил или попросил Анатолича позвонить в полицию. Представляешь? Наплевали в колодец, из которого пьют. Тот дурак, своей головы нет, и позвонил. Хорошо, Фердоус увидел. Понятное дело, по головке он Анатолича не погладил. Под пытками всё и выведал у того: кто попросил и кому звонил. Всё выведал. …. Не ожидал я от тебя, Лёня, такого предательства, – казалось, начальник просто журит, столь он был выдержан.

   Лёня не знал, что и думать, и как реагировать на сказанное. В душе он поверил, в то, что сказал начальник лагеря. На помощь пришла баба Клава, которая рьяно стала защищать Анатолича, тем самым подсказывая линию поведения доктору.

– Ложь всё это! Никто ни о чём Анатолича не просил. Хоть пытайте, хоть режьте меня. У нас и телефонов-то ни у кого нет.

– Молчать, старая!!! – заорал директор, понимая, что теперь, после её слов что-либо выведать так просто не удастся.

   Комендант сразу же отреагировал на ярость хозяина и со всего размаху ударил медсестру кулаком в лицо. Бедная женщина, ударившись головой о стену, сползла вниз, и если не умерла, то потеряла сознание – это точно.

– Урод, ты что творишь?! – к Лёне вернулось самообладание, и он кинулся на коменданта. Но силы были не равны. Несколько сильных ударов кулаком, и Лёня, как и медсестра, потерял сознание. Оба они в крови лежали на полу карцера.

– Одна баба, другой доходяга, пришибу я их хозяин, – как бы винясь, комендант услужливо смотрел в глаза начальнику.

– Силы-то соизмеряй, мы ещё ничего и не узнали, – раздражённо посмотрел тот на Степаныча. – Воды принеси! …Болван! Это слово догнали коменданта уже в спину.

   Сначала на глазах у медсестры жестоко избивали Лёню. У него была переломана рука. Лицо представляло кровавое месиво. Не добившись ничего путного, Лёню крепко привязали к стулу. Пришла очередь пытать женщину, и комендант опять побежал за водой....

Глава 26

Подполковник Сергей Борисович вместе с группой захвата остановился в километре от лагеря.

– Наша задача: бесшумно окружить и захватить всех, кто находится в лагере, – подполковник ФСБ отдавал указания своей группе. – Главное, никому не дать позвонить и никому не дать уйти. Работаем на пределе скрытности и тишины. Всё надо сделать без единого выстрела. Ясно?

Подполковник Герасимов со своей группой был на подхвате. Он привёл ФСБшников в лагерь, а теперь тоже собрался им помочь в обезвреживании всех, кто ещё находился в лагере.

– Влад, Анатолий, вы со мной. Всё. Работаем.

   Группа разбилась на части и перебежками стала приближаться к лагерю.

   До самого лагеря добирались минут семь. Время было восемь вечера, но уже достаточно стемнело. Собак в лагере – в целях конспирации – не было.

– Где тут кого искать? – шёпотом спросил капитан Влад, оглядывая тёмные окна казарм.

– Вон какой-то мужик с ведром, – Анатолий показал пальцем и, повернув лицо к подполковнику, шёпотом, почти что губами, спросил. – Брать будем?

– Нет. Тихо за ним.

   Мужчиной с ведром был не кто иной, как комендант. Он зашёл на кухню и, передав ведро повару, попросил наполнить водой.

  Проходить Степаныч не стал, а остался стоять у двери, дожидаясь, когда вынесут ведро. Повара не было минуты три. Наконец, он показался.

– Что, Степаныч, опять кого-то пытаешь? – улыбаясь, он протянул ему ведро.

– Доходяги пошли. Какие там пытки!

– Однако за вторым ведром приходишь.

– А я о чём? Доходяги! Только и делаю, что отливаю. Некогда мне с тобой болтать, хозяин в бешенстве, – комендант, схватив ведро, быстрым шагом пошёл в карцер.

   За ним по пятам уже шёл подполковник со своими ребятами.

– Кому звонил Анатолич? Кому? Кому? – директор в бешенстве тряс медсестру Клаву, когда в карцер вошёл комендант с ведром. Он сходу окатил избитого Лёню водой.

– Теперь ты у меня попляшешь! Разрешите, – комендант посмотрел на хозяина. Тот едва махнул головой. С огромным наслаждением Степаныч разорвал на груди женщины платье.

– Смотри, докторишка, и не говори потом, что не видел. У тебя на глазах я отрежу этой падле её поганую грудь, – и он поднёс нож…

– Нет!!! – закричал Лёня и, рванувшись к женщине, чтобы защитить, потерял сознание…

   Очнулся он уже на носилках. Вокруг были омоновцы.

– Ну, как ты? – подполковник Герасимов наклонился к нему.

– Нормально, – ответил одними губами, ища глазами кого-то.

– Я здесь, милый, – медсестра Клава наклонилась к нему. Один глаз у неё заплыл, на лице – множество кровоподтёков, но она всё равно улыбалась.

– Спасибо, – Лёня повернулся к подполковнику.

– Это тебе, Шерлок Холмс, спасибо.