Тайный агент Господа

Паола содрогнулась. Сама мысль, что такой гнусный мерзавец может напрямую обращаться к Господу, показалась ей крамольной. Она отметила про себя, что безнравственность церкви — уважительная причина (среди многих других), оправдывающая ее отступничество. Она отвергла Бога, поскольку видела в нем лишь безжалостного деспота, парящего в небесах. Но близко столкнувшись с мерзостью и развращенностью таких, как Кароский, призванных по идее служить во славу Господа, получила, по сути, доказательство собственной правоты, хотя и не испытывала торжества. Отнюдь. Она ощущала глубину их падения и подлость предательства так, как это, должно быть, чувствовал Иисус, и на пару мгновений представила себя на его месте. Воспоминание о Маурицио причинило ей боль сильнее, чем прежде, и Паола пожалела, что не она оказалась в крипте, ибо это придало бы хоть какой-то смысл чудовищному безумию.

— Боже мой.

Фаулер пожал плечами, не зная толком, что сказать. И вернулся в коридор. Паола снова включила запись.

Наблюдение: жертва одета в сутану. Сутана полностью расстегнута, под ней надеты хлопчатобумажная майка и панталоны модели boxer. Майка разорвана или, возможно, разрезана остро заточенным лезвием. На груди глубокие порезы, из которых образуются слова: EGO TE ABSOLVO.

Вывод: в данном случае Кароский начал с пыток жертвы, отложив напоследок совершение устоявшихся ритуальных действий: ампутировать язык, глаза, руки. Фраза «EGO TE ABSOLVO» была обнаружена также рядом с трупами Портини (о чем свидетельствуют фотографии, представленные Данте) и Робайры. Нарушение порядка ритуальных действий необычно и примечательно.

Наблюдение: имеется большое количество пятен и брызг на стенах. Также обнаружен отпечаток части подошвы на полу, рядом с кроватью. Вероятно, это кровь.

Вывод: на месте происшествия все необычно. Нет оснований полагать, что манера преступника получила развитие или же он действовал по обстановке. Его modus operandi анархичен и…

Диканти нажала на диктофоне клавишу stop. Что-то здесь явно не укладывалось в схему, что-то было не так.

— Как у вас дела, директор?

— Скверно. Очень скверно. Я обнаружил отпечатки пальцев на двери, ночном столике и спинке кровати, вот, собственно, и все. Имеется несколько комплектов отпечатков, и надеюсь, хотя бы один принадлежит Кароскому.

Бои держал в руках тонкую пластину полимера с довольно четким отпечатком указательного пальца, который только что был снят с изголовья. Директор смотрел его на свет, сравнивая с цифровым снимком пальцев Кароского, предоставленным Фаулером (и сделанным тем же Фаулером в изоляторе Кароского после бегства последнего, поскольку в Сент-Мэтью не было принято дактилоскопировать пациентов).

— Заключение пока предварительное, хотя, по-моему, ряд совпадений очевиден. Восходящее разветвление очень характерно, и дельтовидный хвост… — рассуждал Бои, обращаясь, скорее, к себе самому, чем к Паоле.

Паола отлично знала: если Бои считает отпечаток пальца пригодным, значит, так оно и есть. Бои славился как эксперт в области дактилоскопии. Наблюдая за ним теперь, ей оставалось только пожалеть о медленном угасании таланта, в результате чего выдающийся криминалист превратился в заурядного чиновника.

— Больше ничего, доктор?

— Абсолютно. Ни волос, ни волокон ткани, абсолютно ничего. В самом деле, он будто не человек, а призрак. Он, конечно, использовал перчатки, иначе я бы заподозрил, что Кардозу умертвил бесплотный дух.

— Ничего потустороннего в перерезанном горле нет, доктор.

Директор с недоумением посмотрел на труп, то ли раздумывая над словами подчиненной, то ли сделав какие-то собственные выводы. Наконец он ответил:

— Да, весьма мало, вы правы.

Паола вышла из комнаты, предоставив Бои заниматься своим делом. Она предполагала, что он найдет или какие-то крохи, или вообще ничего. Кароский был дьявольски хитер и, несмотря на спешку, следов после себя не оставил. Ее не покидало тревожное предчувствие. Паола оглянулась по сторонам. Прибыл Камило Чирин в сопровождении неизвестной особы — худосочного и хлипкого на вид человечка, обладавшего, однако, взглядом столь же пронзительным и острым, как и его нос. Чирин приблизился и представил человечка как Джанлуиджи Вароне, единоличного судью государства Ватикан. Этот тип не вызвал у Паолы симпатии: более всего он напоминал ей печального изможденного стервятника в пиджачной паре.

Судья оформил заключение, необходимое, чтобы унести тело. Осуществить транспортировку планировали в строжайшей тайне. Агенты Corpo di Vigilanza (раньше сторожившие дверь) успели переодеться, облачившись в мешковатые безразмерные рабочие комбинезоны черного цвета и резиновые перчатки. Им предстояло вымыть и опечатать комнату после ухода Бои и его команды. Фаулер сидел на низкой лавочке в конце коридора и спокойно читал бревиарий. Паола, как только отделалась от Чирина и судьи, подошла к священнику и села рядом. У Фаулера невольно возникло ощущение дежа-вю.

— Итак, dottora… Круг ваших знакомых кардиналов несколько расширился.