Тайный агент Господа

Паола лежала на кровати не раздеваясь. Сквозь окно в комнату проникали рассеянные лучи вечернего апрельского солнца и уличный шум. Прокрутив тысячу раз в голове недавние события и последний разговор с Бои, она заснула под этот несмолкающий гул. Часов через девять после того, как ее сморила усталость, восхитительный запах свежего кофе просочился в ее дремлющее сознание, побуждая выбраться из плена сна.

— Мама, ты так быстро вернулась…

— Действительно, я вернулся быстро, но вы обознались, — произнес некто вежливым глуховатым голосом на неуверенном итальянском с неправильными ударениями — голосом отца Фаулера.

Паола широко открыла глаза и, плохо осознавая, что делает, обняла священника за шею.

— Умоляю, осторожно, вы опрокинете кофе…

Криминолог неохотно отпустила его. Фаулер сидел на краю ее постели и весело смотрел на нее. В руках он держал чашку, которую он нашел в кухонном шкафу.

— Как вы сюда вошли? И как вам удалось ускользнуть от полицейских? Они были полны решимости отправить вас в Вашингтон…

— Охотно отвечу на ваши вопросы по порядку, — смеясь, ответил Фаулер. — Что касается того, как мне удалось избавиться от двух раздобревших и плохо подготовленных служак, — прошу вас, ради Бога, не относитесь с таким пренебрежением к моим способностям. А вошел я сюда очень просто — воспользовался отмычкой.

— Ясно. Курс для новобранцев ЦРУ, не так ли?

— Приблизительно. Сожалею, что вторгся самовольно, но я позвонил несколько раз, и мне никто не открыл. Я испугался, что вы попали в беду. Увидев, что вы мирно спите, я решил выполнить давешнее свое обещание и угостить вас кофе.

Паола встала с постели, взяла у священника чашку и сделала большой глоток живительного напитка. Комната освещалась лишь заревом фонарей, горевших на улице, от которых на потолок ложились длинные тени. В неярком отраженном свете Фаулер с интересом осматривал спальню. На стене висели дипломы: школьные, университетские и Академии ФБР. Кроме них были еще призовые медали по плаванию и несколько эскизов, написанных маслом лет, наверное, десять — тринадцать назад. Он словно заново открыл для себя, насколько уязвима эта женщина, умная и сильная, упорно продолжавшая тянуть на плечах непосильный груз прошлого. Какая-то часть ее души навсегда задержалась в ранней юности. Он попытался представить, на какой предмет в комнате падает ее взор, когда она ложится в постель, и сразу многое понял. Он мысленно провел линию от подушки к стене, и в точке пересечения оказалось изображение Паолы вместе с отцом в больничной палате.

— Кофе отличный. Мама варит его просто чудовищно.

— Самое главное — правильно отрегулировать огонь, dottora.

— Почему вы вернулись, святой отец?

— По нескольким причинам. Потому что не хотел бросать вас в критической ситуации. Чтобы помешать несчастному безумцу добиться цели. И потому, что подозреваю: дело намного серьезнее, чем кажется на первый взгляд. По-моему, нас всех использовали, в том числе вас и меня. Помимо прочего я догадываюсь, что у вас есть сугубо личная причина довести расследование до конца.

Паола помрачнела:

— Вы правы. Понтьеро был моим напарником и другом. В настоящий момент для меня нет ничего важнее, чем воздать убийце по справедливости. Но полагаю, что именно теперь мы ничего не можем сделать. Без моего жетона и ваших покровителей мы оба всего лишь два облачка в небе. Легкое дуновение ветра не оставит от нас и следа. Кроме того, вас, наверное, уже ищут.

— Действительно, меня, наверное, ищут. От парочки полицейских я дал деру в Фьюмичино[86]. Но я сомневаюсь, что Бои пойдет на крайние меры и отдаст приказ о моем розыске и задержании. Учитывая, какой бардак творится в городе, это совершенно бессмысленно и по большому счету неоправданно. Скорее всего он посмотрит на мое исчезновение сквозь пальцы.

— А ваше начальство, отче?

— Официально я обретаюсь в Лэнгли. А неофициально я не встретил возражений против того, чтобы задержаться тут еще на пару дней.

— Слава Богу, хоть одна хорошая новость.

— Наиболее сложный для нас вопрос — это как проникнуть в Ватикан, поскольку Чирин будет настороже.

— А я тем более не понимаю, как мы сможем уберечь кардиналов, если они находятся там, а мы — здесь.

— Думаю, нам надо начать сначала, dottora. Вникнуть в эту чертову историю еще раз, ибо, очевидно, мы упустили самое важное.

— Но каким образом? У меня нет нужных материалов. Досье Кароского, до последнего листочка, осталось в ОИНП.

Фаулер плутовато ей улыбнулся:

— Ну, порой Господь благословляет нас маленькими чудесами.

Священник широким жестом указал на письменный стол Паолы у дальней стены комнаты. Паола зажгла лампу на столе, осветив талмуд в коричневом переплете — иными словами, личное дело Кароского.

— Предлагаю сделку, dottora. Вы занимаетесь тем, что умеете делать лучше всего: составлением психологического портрета убийцы. Подробного, с учетом всех имеющихся в нашем распоряжении данных. А я тем временем поддерживаю ваши силы горячим кофе.