Тайный брак

Старая Калвина, как была, с четырьмя сумками ― по две в каждой руке ― смело шагнула в черное марево и исчезла в нем. Анналейса глянула на приникшую к ее боку Мауру. Наклонилась, взяла малышку на руки. Уж если пропадать, так вместе! 

― Вы, главное, не останавливайтесь, нэйта Дагейд! ― прилетел ей в спину совет от младшего мага. ― Всего три шага, и вы на месте! Даже и испугаться не успеете!

Лейса уже успела. Но показать парню-ровеснику свою трусость ей гордость не позволила. 

― Такки, нэйт! ― бросила она, не оглядываясь, и, прижимая Мауру к груди, ступила в темное марево.

Шаг. Второй. Третий…

Сплошная тьма превратилась в обычную, ночную, подсвеченную мерцанием масляных лампад. Лампады раскачивались в воздухе, подвешенные на тонких деревянных шестах. 

Анналейса моргнула пару раз, пригляделась. Оказалось, шесты приделаны к поручням небольшой речной барки, по обе стороны от сходней, ведущих на берег. Совсем рядом со сходнями, на причале, Лейсу и Мауру уже дожидалась рейва Калвина, а двое дюжих матросов поднимали на борт первый из двух собранных женщинами ларей. 

― Пристань! Та, что на юго-восточной стороне шарсольского холма! ― опознала Лейса. 

Пристань была вымощена лесом и имела длину в три не запряжённых телеги и ширину ― в две телеги. У края настила с одной стороны стоял домик смотрителя маяка, с другой стороны ― несколько навесов, под которыми можно было укрыть от ненастья разномастную кладь и лошадей.

Анналейса бывала на этой пристани лишь однажды, в двенадцатилетнем возрасте, когда родители отпустили старшую дочь с дядюшкой Асмундом и его племянницей в трехдневную поездку в соседний город. 

Тогда Лейса впервые самостоятельно выбрала нового поставщика синей глины, а дядюшка Асмунд подписал с ним договор. Из синей луанской глины получались самые легкие, почти прозрачные тарелки и кубки с такими кружевными прожилками, что расписывать посуду красками, скрывая ее естественную красоту, казалось кощунством. 

― Верно говорите, рейва. Это пристань Козий Брод. Давайте мне девочку ― я сам ее по сходням подниму. ― К Анналейсе приблизился мужчина, с виду ― чуть более пожилой, чем те два матроса, которые переносили кладь своих новых пассажирок. 

Маура отлипла от Лейсы, охотно перебралась к мужчине на руки.

― Я ― боцман Илви Ровдар, ― представился тот обеим сестрам.

― А я ― Маура. ― У Лейсы от сердца отлегло, когда она услышала веселый голос малышки.

Похоже, о своем испуге та уже и забыла. А может, и не боялась так, как старшая сестра.

― Рейва Маура Дагейд, ― строго поправила Лейса, и тут же представилась сама. ― Нэйта Анналейса Да… Ренсли. Рада знакомству. 

― Добро пожаловать на борт, нэйта Ренсли. ― Боцман сделал вид, что оговорки Лейсы не заметил. Видимо, ему было велено лишних вопросов не задавать. 

Что до Лейсы, то она решила, что проще представиться именем мужа, чем объяснять, как так вышло, что у нее сильный Дар Ночи, а у сестры ― магия Дня, и та еле теплится.

По шатким сходням Анналейса взбежала легко. Настроение при виде барки у нее поднялось: сплавляться по реке намного приятнее, чем трястись на подводах в конце обоза, глотая пыль из-под конских копыт и отбивая мягкое место до состояния мясного фарша. И по сторонам смотреть интереснее: батюшка сказывал, что торговые тракты в основном в безлюдных местах пролегают, а берега реки Пустоловки густо населены. 

Вслед за Лейсой по сходням взошел и боцман с Маурой на руках, и няня, которой никакая помощь не понадобилась. А на палубе их встречал еще один мужчина ― средних лет, в темном строгом кителе и в плаще с погонами. Даже в слабом неровном свете масляных светильников Лейса смогла разглядеть стальной отлив в глазах и волосах мужчины. 

«Сын Дома Заката, мастер воды», ― догадалась тут же. 

― Темных путей, нэйта Ренсли, ― обратился маг к Анналейсе. ― Я ― капитан судна, квелл Вэнн Сланк. Моя барка, «Тартаруга», полностью в вашем распоряжении!

Лейса ответила на приветствия со всей возможной вежливостью и вместе с няней и Маурой спустилась в каюту, предоставленную пассажирам любезным капитаном. Каюта, до половины своей высоты утопленная ниже палубы, даже для одного человека была невелика. В ней едва уместились две лежанки в виде узких гамаков, подвешенных один над другим справа от входа, и два ларя, составленные торец к торцу слева от входа. 

― Сожалею, что более просторной комнаты на судне нет, ― пробасил капитан со ступенек: сам он в каюту спуститься даже не пытался: для него места там уже не оставалось. ― Вы, нэйта, и ваша сестра, можете занять подвесные койки, а ваша служанка пусть на ларях спит. 

― Так и сделаем, квелл Сланк, ― согласилась Лейса. 

Пояснять мужчине, что рейва Калвина не прислуга, а тетушка по отцу, она не стала. Старуха сама дала знак помалкивать.

Капитан простился и оставил своих гостий устраиваться, а сам снова поднялся на палубу и подал сигнал к отправлению. Матросы тут же убрали сходни, отдали швартовы и, отталкиваясь шестами, вывели суденышко на стремнину. «Тартаруга», подхваченная течением, беззвучно полетела по мелкой ряби.