Тайный брак (СИ)

- Тогда смываем с меня пену и перебираемся в спальню. Хочу смаковать тебя, как самый вкусный десерт. 

Анналейса тут же пустила воду, помогла мужу ополоснуть волосы и смыть остатки пены с плеч и спины. Потом подала ему полотенце и просторный халат из грубой ткани, весь в цветных пятнах. 

- Это что еще за одежда? - засмеялся маг.

- Это халат отца… рабочий. Он всегда его после душа надевал. Говорил, в нем тело дышит. Ты не бойся, халат чистый! 

- Дышит, говоришь? Ладно, проверим, - Эйлерт не посмел отказаться от заботы, побоялся обидеть свою синеглазку. 

Только не сейчас, когда от потребности схватить девчонку в охапку, смять мягкие губы поцелуем, сводило скулы и почти болезненно тянуло внутри. 

Он быстро обтерся. Продел руки в свободные рукава, завязал пояс. Не выдержал, снова прижал к себе жену в ее мокром платье, которое облепило плечи и грудь, теперь уже почти совсем ничего не скрывая. Принялся целовать, жарко, безудержно, не пытаясь осторожничать, но все же замечая: не испугается ли синеглазка? Не попытается ли вырваться, оттолкнуть?

Жена не подвела: отдалась поцелую полностью. Закрыла глаза, задышала часто, подставляя губы все более смелым ласкам. Прижалась опять близко, так, что ему показалось, будто и нет между ними двух слоев ткани. 

И снова ему пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы приостановить это нарастающее безумие, заставить молнию замереть на полпути к ее цели, не позволить грозовой туче разразиться ливнем облегчения. 

- Идем-идем-идем! Сейчас, сейчас все будет, сладкая! - забормотал он, разворачивая Лейсу и уводя в сторону дома. 

Как они миновали дворик, как поднялись под крышу - не запомнил. Это же надо было так раззадорить жену и разойтись самому, что до ложа они еле-еле добрались!

***

Под крышей было сумрачно. Слабый закатный свет проникал в небольшое оконце и высвечивал красным деревянные балки и стены. Невысокий потолок углом сходился вверху, над головами. Почти все пространство занимало невысокое, зато просторное ложе: без спинок, с несколькими подушками, набитыми травами и крупой, в головах. 

Здесь пахло знойным летом и истомой. Было так уютно, так по-домашнему, что Эйлерту захотелось жить здесь всегда. В сердце кольнуло от мысли, что все это уже - его, так же, как и девушка в его объятиях. Пока еще - девушка, но не пройдет и половины хвали, как станет женщиной. Его женщиной. И тоже - ненадолго.

Усилием отогнав от себя мысли о мимолетности счастья, Эйлерт снова поцеловал Лейсу, поглаживая ее плечи и спину. 

- Позволишь снять с тебя платье? - озвучил свои намерения. 

Сделать что-то, что испугает невинную синеглазку, он по-прежнему не хотел. Лейса кивнула.

- Дай мне узнать, как это - быть желанной и радоваться близости с мужем, а не бояться ее, - попросила с искренностью по-настоящему невинной души. 

- Клянусь! - встал перед ней на колени маг.

Он дал ей еще больше.

Нет, не так. Эйлерт отдал синеглазке всего себя. Все, что мог. Все, чем одарила его жизнь. Разразился молниями. Пролился дождем. Прошелся бурей поцелуев. Дождался, когда Лейса замычит ему в рот, теряясь в волнах наивысшего удовольствия, и зарычал сам, освобождаясь от невыносимого напряжения. 

...и даже в эти мгновения помнил: этот раз для него самый лучший. Самый остро-сладко-безумный. И - последний. 

Горечь предстоящей разлуки, неотвратимой и вечной, разлилась, растеклась ядом по венам сразу же, как только в теле стихла последняя слабая дрожь удовольствия. Как же невыносимо терять!

Эйлерт уронил голову. Уткнулся лбом в плечо синеглазки. Вжался в ее тело, не в силах отпустить, отстраниться хотя бы на ладонь. 

«Моя! Моя!» - билось в голове. 

«Была твоя. Недолго. Пройдет год-другой - станет чьей-то еще», - отвечал разум голосом командира отряда. От этого голоса, или от вечернего сквозняка, что гулял вдоль позвоночника, вдруг стало зябко. 

Эйлерт поежился, передернул плечами, отгоняя прочь холод, тоску, отраву темных мыслей.

- Что? - Лейса завозилась под ним, расцепила руки, сомкнутые на его пояснице, повернула голову, надеясь заглянуть ему в лицо. - Что, Дьярви?

- Эйлерт. - Он вжался в ее плечо еще сильнее. Голос звучал глухо, сдавленно. - Запомни, синеглазка: твоего первого мужа звали Эйлерт Дьярви нэйт Вебранд. 

- Но… - Анналейса завозилась под ним еще энергичнее. - Ты что?! Зачем?..

- Пообещай мне, - Эйлерт все-таки поднял голову. Впился в глаза жены взглядом - требовательно, настойчиво. - Пообещай, Лейса, что запомнишь день, когда твой первый брачный браслет перестанет искрить и потускнеет. Что до конца жизни будешь в этот день приходить в Храм Четырех и просить Столп Ночи о счастливом посмертии для своего первого мужа!..

- Дья… Эйлерт! - теперь в голосе жены звучало возмущение пополам с испугом. 

- Обещай! - он то ли рыкнул, то ли застонал. Принялся целовать ее лицо - отрывисто, беспорядочно. И повторял, требовал, молил, не в силах остановиться. - Обещай, обещай… Обещай!

Анналейса вдруг вывернулась из-под него. Села, обхватила его голову, прижала к своему животу, не давая метаться.