Тайный брат (сборник)

Его доблесть не могли утомить бесчисленные подвиги;
его пути не могли замедлить препятствия;
перед ним бессильны были шум гневного моря, пропасти низин, крутизна гор, каменная суровость скалистых утесов;
его не сломили ни ярость ветров, ни пьяная дождем туча,
ни туманный воздух, ни грозный ужас громов.
Но горе! Горе!
Муравей загубил льва!
Мир умирает в его погребении.

К несчастью для благородных рыцарей, не может двинуться в новое святое странствие и король французов Филипп II Август. Дни и мысли короля заняты войной против проклятых Плантгенетов. Всеми своими силами король Филипп теперь обрушился на французские владения наследника неистового короля Ричарда – Иоанна Безземельного.

Господь прощает грехи призванным, откликнувшимся на первый зов, но прав брат Одо, тысячу раз прав: дьявол никогда не спит, дьявол не знает устали. Он подстерегает смертных везде. Даже на смертном одре следует быть настороже, чтобы не потерять душу.

Дьявол лукав.

Дьявол многолик.

Дьявол вьет свои гнезда прихотливо и хитро.

Сегодня он смущает нищих тряпичников и таких же нищих тулузских ткачей, а завтра сбивает с пути истинного богатых купцов, возвращающихся с товарами с сирийских берегов. Сегодня ему служат катары и богомилы, техникеры и торбеши, фунданты и тиссераны, бугры и вальденцы, а завтра, смотришь, к нему в услужение попадают даже священнослужители, нерадивые в службах, а то даже пустынники, не устоявшие перед искушением.

Дьявол не спит. Помни, Ганелон, помни.

Брат Одо сказал: завяжи в пояс обломок резной пластинки, найденной тобою в траве на склоне горы, возвышающейся над замком Процинта, и спрячь под плащом узкий кинжал. Вот тебе такой кинжал, брат Ганелон, сказал брат Одо. В Италии такие кинжалы называют милосердниками. Ими добивают латников, израненных на поле боя. Узкое лезвие легко входит в любую щель металлических лат. Пусть этот милосердник всегда будет у тебя за поясом.

«А если, имея кинжал, я захочу убить старика-еретика или других еретиков, если они там будут?» – спросил Ганелон.

И брат Одо ответил: «Что бы ты ни делал, твоей рукой будет водить Господь».

И добавил: «Помни, брат Ганелон, главное – это книги. Внимательно и терпеливо ищи тайные старинные книги, обещающие твоей госпоже свободу. Эти старинные книги должны принадлежать Святой римской церкви. Эти книги опасны, если находятся в частных руках».

Смеркалось, но брат Одо оказался прав: нужный дом Ганелон узнал по запаху.

Отправляя Ганелона на поиск, брат Одо сказал: ты, наверное, легко найдешь нужный дом. Он, наверное, будет окружен необычными запахами, а над каминной трубой дома будет виться негустой дымок. Он всегда вьется там над трубой. Ты войдешь в дом, брат Ганелон, и спустишься в подвал. И да будет с тобой Господь!

«Бедный Моньо, бедный Монашек…» – так шептала Амансульта, наклонившись над Ганелоном на склоне горы, возвышающейся над замком Процинта. Но без всякого сожаления оставила его умирать на пустом склоне.

Но Ганелон не умер. В смутной памяти остался негромкий голос, повторяющий одни и те же слова, и запомнились холодные тонкие пальцы, которыми Амансульта прикасалась к его уже умирающему, но так и не умершему телу.

А еще в смутной памяти Ганелона осталась некая тайна, которую, правда, он додумал гораздо позже, но додумал сам, часто и внимательно беседуя со своим наставником братом Одо.

Всем известно, что юная владелица замка Процинта неожиданно стала богатой.

У юной Амансульты, прозванной Кастеллоза, всегда в отчаянии воевавшей с соседями, вдруг появилось много золота. Она расширила свои земли и укрепила замок Процинта. Она выкупила из плена отца. Но золото Амансульты было нечисто. Об этом можно судить хотя бы по тому, что первое, что сделал барон Теодульф, вернувшийся наконец в свой родовой замок, – он подверг жестокому набегу деревеньки некоторых близких соседей, которые в его отсутствие пытались обижать его дочь, и даже попытался взять штурмом монастырь в Барре. К счастью, Господь обиделся и не дал удачи богохульнику – братия отстояла монастырь. От того великим гневом пылал единственный глаз барона, – правый глаз барон потерял в неволе. Вырвите дерзкому латинянину левый глаз, приказал тогда агарянам некто Маштуб, начальник Акры, державший барона Теодульфа в плену. Но тут же передумал: нет, не надо вырывать левый, вырвите латинянину правый глаз. Если когда-нибудь этого дерзкого и шумного латинянина действительно выкупят и он посмеет еще раз выступить в боевом строю против воинов Магомета, собственный щит будет затруднять ему обзор боя.

Золото Амансульты нечисто.

Нечисто всё окружение Амансульты.