Тайный дневник фамильяра

— Арт, так дело не пойдет, — взмолилась я, проведя рукой по его волосам. Раньше они свисали до плеч сосульками, похожими на дреды, теперь стали густыми и блестящими, до них так и тянуло дотронуться. — Зачем нам нужно знать, из какой магической материи создаются эфирные тела? Давай ты будешь проглядывать про себя, пока не найдешь что-то важное для нас. Так выйдет быстрее.

Я встала, и Арт сел на мое место. Время шло, страницы шелестели. Я изнывала от нетерпения и безделья, бродила по библиотеке взад-вперед и мешала спать Митрису, вернувшемуся в клетку с ночной прогулки. Кот, на месте которого устроился Арт, тоже не слишком одобрял наше занятие, демонстрируя это всем своим видом. Пару раз в дверь заглядывала Лэрга и смотрела на меня вопросительно. Я качала головой, и она со вздохом уходила. Потом позвала Арта обедать, но тот отказался, и Леста принесла ему кусок мяса с хлебом.

Чем меньше оставалось непросмотренных страниц, тем сильнее было нетерпение и… страх. Будь я живой, уже по потолку бегала бы. Впрочем, будь я живой, эта книга нам бы и не понадобилась.

Наконец Арт перевернул последнюю страницу и прочитал:

«Издавна ходят слухи, что при определенных обстоятельствах эфирные тела, утратившие связь со своими породителями вследствие их кончины, могут стать вполне настоящими телами — со всеми возможностями обычных человеческих. Однако какие именно обстоятельства позволяют эфирной сущности преобразоваться в чувственное человеческое тело, никому не известно. Достоверных случаев подобных перерождений до сих пор описано не было, что ставит циркулирующие слухи под сугубое сомнение».

Помолчав пару секунд, Арт захлопнул книгу и бросил ее на пол.

— И это все? — почти шепотом спросила я.

— Да. Ну, еще автор благодарит читателей за внимание к его скромному труду и выражает надежду, что они потратили время не без пользы для себя.

— Зря выражает, — пробормотала я и… расхохоталась.

Вообще-то это была истерика. Ну раз я не могла плакать. Арт обнимал меня, гладил по волосам, по спине, шептал что-то на ухо, пытаясь успокоить, но я даже не понимала, о чем он говорит.

— Вот и все, Арт, — наконец мне удалось хоть немного прийти в себя. — Это и был наш ответ. Никто ни о чем не знает, и вообще все это выдумка. Прости, мне сейчас надо побыть одной.

— Да, — кивнул он. — Мне тоже. И подумать о том, что делать дальше.

— Да о чем тут думать? — и снова мне было так горько, что я чувствовала эту горечь на языке. Словно жевала полынь.

Поцеловав меня в лоб, он быстро вышел. Я села в кресло, и кот тут же запрыгнул ко мне на колени. Точно так же, как это делал Арт. И точно так же потерся башкой о мой подбородок. Я и не заметила, как в библиотеке появилась Лэрга. Она молча погладила меня по плечу, и я прижалась щекой к ее руке.

— Я не знаю, что теперь, Лэрга. Лучше бы он больше не приходил.

— Может, ты и права…

Время свернулось, как прокисшее молоко. Боль — я реально ее чувствовала. Теперь это точно была не выдумка. И с последней искрой уже угасшей надежды я подумала: может, это и есть оно — то самое обстоятельство? Может, любовь и тоска могут превратить эфирное тело в настоящее?

Но едва солнце скатилось за горизонт, я снова стала жабой.

На следующий день Арт не пришел. Я и ждала, и не ждала. Бродила по дому и по саду. Хотела прокатиться верхом, но побоялась снова напороться на Арниса — закон подлости никто не отменял, да и мои вселенские рекорды в лузерской программе тоже.

Я убеждала себя: раз уж все так вышло, лучше мне забыть об Арте. И никогда больше его не видеть. А ему — забыть обо мне. Пусть уезжает и не возвращается. Все пройдет. Все проходит. Я была уверена, что люблю Вадима, потом не сомневалась, что влюблена в Арниса. Что от этого осталось? Ничего. И любовь к Арту пройдет точно так же.

Верила в это. Не верила. И снова пыталась проверить.

Кот — как специально! — ходил за мной по пятам, терся об ноги, лез на руки. Словно поставил себе целью напоминать об Арте. Можно подумать, я и так не вспоминала о нем каждую минуту.

Проведя без сна еще одну ночь, на рассвете я собралась вынести Мари в сад. Открыла дверь и вздрогнула: на крыльце сидел Арт, обхватив голову руками.

— Мари… — вскочив на ноги, он забрал жабу, отнес в загон и вернулся. — Пожалуйста, выслушай меня.

Мы сели рядом на ступеньку, и Арт взял мои руки в свои.

— Завтра я уеду в наши поместья, Мари.

Нет!!!

Да… Так будет лучше.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Арт… — я покачала головой. — Ты хочешь… А ты спросил, чего хочу я?

— Мари, пожалуйста, поедем вместе, — его взгляд умолял, и я снова тонула в нем, как в омуте.

— В качестве кого ты меня зовешь?

— В качестве моей жены.

— Нет, Арт, — меня захлестывало отчаяние. — Я не могу, пойми.

— Почему? Я люблю тебя! И ты ведь тоже любишь меня? Скажи!

— Да, люблю. Но… я не могу. Что я могу тебе дать? Тебе нужна настоящая жена. Теплая, живая. Которая будет рядом и днем, и ночью. Родит тебе детей. И не оставит через десять лет, когда умрет эта жаба.