Тайный дневник Лолиты

– Я не убивала Алексея Алексеевича, – спокойно ответила Малова. Она окончательно взяла себя в руки и уже не боялась ни подполковника, ни майора. Да, да, даже майора! Когда он сказал о том, что у него есть дочь, она перестала воспринимать его как Терминатора, и единственный человек, который заставлял ее дрожать от страха, наконец-то вчера умер…

– Его смерть выгодна только вам.

– Если вы о его квартире, которая достанется мне…

– И о ней тоже. Но я имею в виду не только материальную выгоду. Стариков мешал вам жить. Он контролировал каждый ваш шаг. Подозреваю, что вы из-за него до сих пор не замужем, а вам ведь уже…

– Я не убивала Алексея Алексеевича!

– Но возможность у вас была. Пустой пузырек из-под его пилюль вам раздобыть – раз плюнуть. Достаточно дождаться момента, когда у отчима кончится лекарство и он его выбросит. Крысиный яд вы также достать можете без труда.

– Его отравили крысиным ядом?

– Совершенно верно. Яд нового поколения, американский. Одной таблетки достаточно, чтобы истребить десяток крыс. Ее разводят в воде и отравой поливают любую приманку, можно обычную траву. Грызунов привлекает запах яда, и они следуют за ним, как за дудочкой Нильса.

– Такие продаются через Интернет, – включился в разговор следователь. – А еще в специализированных фирмах, занимающихся очисткой помещений от вредителей и грызунов. Вы, как администратор ресторана, могли приобрести яд и у них.

– Вы, Ксения Борисовна, очень хитро придумали, – вновь заговорил Назаров. – Пузырек с отравой бросили под стол и, когда проходили мимо, как бы случайно уронили салфетки (вместо них могло быть что-то другое), чтобы господин Саврасов наклонился за ними, увидел лекарство, решил, что оно профессора, и отдал ему. Так вы отчима отравили и автоматически переложили вину на другого.

– Вы считаете, что люди положения господина Саврасова наклоняются за упавшими салфетками? – не смогла сдержать насмешки Ксюша. – К тому же это обязанность официанта – поднимать то, что упало. Так что «мой» план убийства, товарищ майор, как-то уж слишком нелеп.

– У Саврасова очень длинные ноги, – бросил реплику следователь. – Ему трудно их пристроить, поэтому он постоянно заглядывает под стол. Салфетки могли не пригодиться.

– Чего вы от меня хотите? – устало спросила Ксюша. – Если чистосердечного признания, то не дождетесь. Я не причастна к смерти отчима.

Мужчины переглянулись. Что выражали их взгляды, Ксюша не разобрала. Она была отвратительным физиономистом.

– Вы знали женщину, что явилась на банкет без приглашения? – задал очередной вопрос следователь.

– Нет.

– Уверены?

– Да, конечно. Я первый раз ее увидела.

– Всем, с кем мы беседовали до вас, показалось, что Старикову был неприятен ее визит. Да и она не от души его поздравляла. Вы такого же мнения?

– Я была занята на кухне. Женщину видела лишь мельком, когда, заслышав шум, выглянула в зал. Как она его поздравляла, я не видела.

– Вы могли бы ее описать?

– Платок, очки. Лица не рассмотрела.

– Рост, комплекция?

– Рост средний. Комплекция вроде тоже. На ней было пончо, фигуры не рассмотришь.

– Возраст?

Ксюша пожала плечами.

Больше ее не терзали. Задали несколько «технических» вопросов, заставили расписаться в протоколе и отпустили. Однако ж Терминатор-Назаров не мог позволить ей так легко уйти. Когда Малова уже достигла двери и взялась за ручку, он окликнул ее:

– Ксения Борисовна, а как вы называли своего отчима?

– В смысле? – переспросила Ксюша, обернувшись.

– Папой или дядей Лешей?

– Алексеем Алексеевичем.

– Почему так официально? Ведь он женился на вашей матушке, когда вы были совсем ребенком.

– Мне было двенадцать. Уже не ребенок. Подросток, у которого имелся отец, пусть и покойный, а дядей Алексея Алексеевича язык не поворачивался называть.

– Что ж… Я удовлетворен ответом.

– Я могу идти?

– Можете. Но мы еще вас вызовем.

Ксюша кивнула и вышла.

Пройдя несколько шагов и завернув за угол, она остановилась и обессиленно опустилась на стоящий в коридоре стул. Ужасно хотелось пить. Ксюша вспомнила, что в сумке лежит бутылочка минералки. Она достала ее, открутила крышку. Вода с шипением выплеснулась наружу. После «извержения» в бутылке осталось чуть больше половины, и, чтобы утолить жажду, этого не хватило. К тому же минералка попала в сумку и промочила книгу, которую Ксюша взяла в библиотеке. Если страницы сморщатся, ее оштрафуют. Достав платок, Ксюша начала их протирать…

Когда у Маловой спрашивали, какое ее любимое литературное произведение, она затруднялась с ответом. Читать она любила и всегда находила время для этого. Ей нравились разные жанры, и трудно было выделить какое-то одно произведение. Но если бы кому-то пришло в голову поинтересоваться, существует ли книга, которую она ненавидит, Ксюша, не задумываясь, ответила бы: «Лолита» Набокова.