Тайный дневник Розовой Гвоздики

Сердце бешено билось, неприятные мысли никак не давали успокоиться. Ну как она могла принять Марстона за Пурпурную Горечавку? Сейчас перед глазами были и тот и другой, и она могла сравнить. Различия настолько очевидны, что Амели почувствовала себя круглой идиоткой. Нужно было бежать прочь, как только Жорж показался в конце аллеи! У них же совершенно разная конституция: Марстон высокий и плотный, а Пурпурная Горечавка скорее среднего роста и худощавый. А руки? У Жоржа настоящая лапа — ладонь квадратная, вокруг костяшек — волосы. Ничего похожего на удлиненные аристократические ладони, затянутые в черные перчатки. Даже зубы у них разные!

Амели зажала рот, пытаясь сдержать истерический смех.

— О чем вы только думали? — загремел шпион. — Ну? — переспросил он, видя, что Амели не собирается отвечать. — С чего решили, что я и он один и тот же человек?

Пурпурная Горечавка гневно смотрел на неподвижного Марстона.

— А вы не видите сходства? — выдавила Амели.

Ик! Ик! Сдерживаться больше не было сил, и она затряслась от хохота.

— Черт возьми, это не смешно!

Амели согнулась пополам, обхватив руками живот.

— У вас такой… Ха-ха-ха! У вас такой грозный вид!

— Сейчас я вам покажу грозный вид! — взревел Пурпурная Горечавка и, схватив девушку за руки, заглянул в ее слезящиеся от смеха глаза. — Вы что, не понимаете? Марстон хотел вас изнасиловать! Это тоже смешно?

— Не могу… Не хочу… Пустите меня!

Как ни странно, знаменитый шпион тут же послушался, и Амели рухнула прямо на садовую дорожку. Кажется, ноги уже не держат… Ну и ладно!

— Интересно, о чем вы беседовали с месье Марстоном?

Услышав свое имя, Жорж зашевелился и что-то промычал. Не давая опомниться, к нему подлетел Пурпурная Горечавка и сильно пнул сапогом в зубы. Амели вздрогнула — голова Марстона подпрыгнула, словно мяч.

— Вам не кажется, что это было уже слишком?

— Нет, не думаю, или вы хотите, чтобы он очнулся? — Увидев, что девушку передернуло, знаменитый шпион криво улыбнулся. — Так я и знал! Вам лучше уповать на то, что у старины Жоржа случится провал в памяти. Чем меньше он вспомнит, тем лучше. — Пурпурная Горечавка снова пнул Марстона, перевернув его на бок. — Так-то лучше, — с удовлетворением проговорил он.

Не в силах подняться, Амели на четвереньках поползла прочь. Плечи чесались, будто она не мылась несколько месяцев, а губы хранили вкус его слюнявого рта. Боже, нельзя, чтобы ее стошнило на блестящие сапоги Пурпурной Горечавки!

— Мне пора домой…

— Мы еще не закончили!

Скрестив руки на груди, знаменитый шпион строго смотрел на Амели.

Ванна, вот что ей сейчас нужно! Пока слуги греют воду, она как следует вычистит зубы.

— Пожалуйста, не надо на меня кричать!

— Я и не собирался… Черт, перестаньте на меня так смотреть!

— Как смотреть?

— Как полная… — Ричард прикусил язык. Еще немного, и он действительно сорвется на крик. — Неужели вы не понимаете, в какой опасности находились? — холодно переспросил шпион.

Ха! Милая девочка еще не знает, что крик далеко не самое страшное.

— Если бы вы представились, ничего бы не случилось, — хмуро сказала Амели, поднимаясь на ноги.

— Кто велел вам меня разыскать?

— Мне нужно было сказать вам что-то важное. А как выйти с вами на связь, я не знала. Вчера вечером вы убежали, даже не сказав…

— Значит, это я во всем виноват? Как сумасшедший бежал на помощь, а вы…

— Разве я звала на помощь?

— Нет, когда я пришел, вы с Жоржем мило обсуждали погоду. Именно так все и было? И разве дело только в Марстоне? Уйти из дома одной, посреди ночи… Как вы могли решиться на что-то подобное? На вас напал только Жорж, а сколько в Париже разбойников, убийц, насильников?

Как по мановению волшебной палочки в воображении возникли страшные картинки: вот Амели тащат по темной аллее, швыряют на траву, оглушают… Четче всего был реальный образ, который будет преследовать его всю жизнь: скрутив руки своей жертвы за спиной, Жорж Марстон, впился в ее губы и лапает грудь. Словно обезумев, Ричард притянул Амели к себе, чтобы защитить от распростертого на траве Марстона. Как ни странно, она даже не пискнула.

Хотя что тут странного? Селвик просто не дал ей ни пискнуть, ни вздохнуть. Едва мисс Балькур прильнула к его груди, он жадно впился в ее губы. Никакой нежности: в поцелуе растворились страх, боль и напряжение, которые он испытывал с того самого момента, как Марстон впервые заговорил об Амели. Он больше никогда ее не отпустит и никому не позволит причинить ей боль!

Дикий напор не напугал и не смутил Амели: тонкие руки обвились вокруг шеи Ричарда, а нежные губы отвечали страстью на его поцелуи. Глухо застонав, Ричард еще сильнее прижал Амели к себе. Кажется, Господь Бог создал эту девушку специально для него. Дыхание сбилось, легкие заболели, будто он бежал долгие-долгие мили, но останавливаться не хотелось. Он готов бежать бесконечно, пока нежные пальчики Амели перебирают его волосы.