Тайный дневник Розовой Гвоздики

Ответить Ричард не успел: послышался скрип весел, и к причалу пристала лодка. Селвик решил заплатить ее хозяину двойную таксу за то, что он спас его от неприятного спора. Конечно, от мисс Балькур так легко не отделаться, но гораздо удобнее перенести беседу на более поздний срок. Момент прощания у Отеля де Балькур подойдет идеально: если Амели начнет возмущаться, он просто растворится во тьме. Действительно, так лучше для них обоих, а Шекспир был абсолютно прав, сказав, что осторожность — лучшая часть доблести[24].

Затевать спор в лодке вдвойне опасно: неизвестно, что за парень лодочник, да и вода в Сене слишком холодная и грязная, чтобы в случае чего спасаться вплавь. Нет, зыбкое перемирие нужно сохранить любой ценой.

— Желаете прокатиться?! — прокричал лодочник, смачно сплевывая в Сену.

— Да! — тут же ответил Ричард и усадил Амели в лодку, прежде чем та успела возразить.

На секунду потеряв равновесие, она наступила на подол платья, и лодка заходила ходуном. Возница грязно выругался, а мисс Балькур сделала вид, что ничего не понимает. В следующий миг рядом с ней уже стоял Селвик и крепко держал за руку.

— Туристы! — презрительно пробормотал лодочник, отталкиваясь от берега.

— Все в порядке? — тихо спросил Ричард, когда они с Амели прижались друг к другу на деревянной скамеечке.

— Ну, хотя бы за борт не упала, — попробовала пошутить она, но покрасневшие от ветра руки судорожно сжали подол.

— Вы порвали платье, — глухо проговорил Селвик, обнимая ее за плечи.

— Эх… — Мисс Балькур с досадой посмотрела на огромную, от завышенной талии до линии бедер, дыру. Муслин лопнул, обнажив полупрозрачную сорочку. Амели судорожно схватилась за платье. — Кажется, оно порвалось, когда я пыталась убежать от Марстона. Я слышала, как треснула ткань…

— Жаль, что я не выбил ему зубы! — процедил Пурпурная Горечавка, мертвой хваткой впиваясь в хрупкие плечи попутчицы.

В голосе шпиона было столько злости, что Амели испуганно подняла глаза. Скрытое черной маской лицо было страшным: губы поджаты, глаза мечут молнии. Но здесь есть что-то еще, и она почувствовала, как бешено забилось сердце.

— Нет-нет, вы как следует его наказали, — поспешно проговорила она, от волнения выпустив складки рваного муслина. — Это же всего лишь платье, а вот я сломала ему нос. Так что получилось почти око за око.

Знаменитый шпион молчал, и Амели показалось, что ему плохо. В глазах столько боли, но непонятно, душевной или физической. Может, у него начинается лихорадка? Амели коснулась лба Пурпурной Горечавки, точнее, нескольких сантиметров, не скрытых черной маской. Нет, кожа теплая и сухая, значит, он здоров, вот только дыхание какое-то прерывистое.

— Эй, с вами все в порядке?

Горечавка неопределенно пожал плечами.

Нельзя! Ни в коем случае нельзя! Рука Ричарда застыла над прорехой в муслиновом платье. Зря он не сдержался и поцеловал девушку в Люксембургском саду. Как же решение не встречаться с Амели в обличье Пурпурной Горечавки и красивые обещания, что он себе дал? Ведь лорду Ричарду Селвику никакие поцелуи не светят, по крайней мере в ближайшие несколько недель… Как же он выдержит?

Ну зачем, зачем он поцеловал Амели? Если то, что случилось в кабинете Балькура, было ошибкой, то поцелуй в саду — настоящей катастрофой, грозящей необратимыми последствиями. А если он уступит сейчас, то будет еще хуже. Нет ни одной причины, по которой следует касаться прорехи в желтом муслине, а вот контраргументов более чем достаточно.

Хотя отсутствие логики не всегда принимает такие привлекательные формы: полупрозрачная сорочка скорее подчеркивала, чем скрывала полные груди с розовыми полукружиями сосков.

— Только проверю, нет ли синяков, — глухо проговорил Пурпурная Горечавка, скользнув в ложбинку между грудями.

— Не думаю, что… — вздохнула Амели, почувствовав, как сильная мужская рука коснулась соска, — там остались синяки, — прошелестела она.

— Уверены?

Ричард накрыл левую грудь ладонью, и девушка затрепетала, будто от прохладного ночного ветерка.

— Ну, не знаю, — неуверенно ответила она.

Может, синяки все-таки остались, и это объясняет, почему кровь вдруг превратилась в огненную лаву.

Вытащив руку из желтой муслиновой пены, знаменитый шпион зубами стянул перчатку и дотронулся до колена Амели.

Ничего предосудительного, пообещал себе Ричард, медленно поднимая ладонь к разорванному лифу. Он только потрогает голой рукой, а потом накроет ее накидкой, и все будет так невинно, что даже мисс Гвен не придерется.

Однако, едва коснувшись шелковистых грудей, Селвик тут же забыл о своем решении. Призрак мисс Гвен утонул в грязных волнах Сены вместе со всеми моральными принципами. Молодой человек обвел пальцем вокруг нежного полукружия левого соска, нажал на розовую горошинку, а затем его ладонь нырнула в темную ложбинку между грудями. Интересно, на втором полушарии кожа такая же бархатистая? Если не узнает сейчас, другого шанса может не быть! Бесстыжая ладонь метнулась вправо, а пальцы стали чертить на бледной коже разные узоры.