Тайный дневник Верити

Надеюсь, найдешь. Правда надеюсь.

Потому что даже после того, как ты пытался задушить меня и ударил мою машину об дерево, я не могу тебя ненавидеть. Ты всегда яростно защищал наших детей, и именно так должен поступать родитель. Даже если это означает уничтожение другого родителя, ставшего угрозой. Ты искренне верил, будто я опасна для Крю, и хотя меня убивает, что ты мог в такое поверить, меня восхищает сила твоей любви.

Когда мы с Крю наконец отсюда выберемся, однажды я позвоню тебе и скажу, где найти это письмо. Когда ты его прочтешь, надеюсь, ты найдешь в себе силы простить меня. Надеюсь, ты найдешь в себе силы простить себя.

Я ни в чем тебя не виню. Ты был прекрасным мужем, пока мог. И ты лучший на свете отец. Бесспорно.

Люблю тебя. До сих пор.

Верити

25

Я бросаю письмо на пол.

И хватаюсь за живот из-за пронзительной боли.

Она этого не делала?

Я не хочу верить в прочитанное. Я хочу верить, что Верити бессердечна и заслуживает содеянного нами, но уже не уверена.

О боже. Вдруг это правда? Эта женщина потеряла дочерей, потом ее пытался убить муж, а потом… Мы убили ее.

Я смотрю на письмо как на оружие, таящее силу, способную уничтожить жизнь, которую я недавно построила с Джереми.

В голове роится столько мыслей, что я прижимаю ладони к вискам. Так Джереми уже знал про рукопись?

Он действительно читал ее раньше? Он обманул меня?

Нет. Он вовсе не отрицал, что знал про ее существование. И насколько я помню, спросил: «Где ты это нашла?»

Нужно слишком многое переосмыслить. Я не могу сразу осознать все сказанное ею и все произошедшее. Смотрю на письмо так долго, что забываю, где я и что Джереми внизу с Крю и может в любую минуту за мной прийти.

Наклоняюсь вперед и беру страницы с письмом. Сую нож и фотографию обратно под пол и закрываю дыру доской. Отношу письмо в ванную и запираю за собой дверь. Сажусь перед туалетом и начинаю рвать каждую страницу на маленькие кусочки. Смываю часть бумаги в унитаз и съедаю все кусочки с именем Джереми, что мне попадаются. Я должна убедиться, что никто никогда не прочтет ни слова.

Джереми никогда себя не простит. Никогда. Если он узнает, что рукопись – ложь и Верити ничего не сделала Харпер, он не переживет подобной правды. Правды, что он убил невинную жену. Что мы убили его невинную жену.

Если это вообще правда.

– Лоуэн?

Я смываю остатки письма в унитаз. На всякий случай нажимаю на кнопку еще раз, и в дверь стучит Джереми.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

Я включаю воду и пытаюсь успокоиться.

– Да.

Мою руки и делаю глоток воды – во рту пересохло. Смотрюсь в зеркало и узнаю ужас в собственных глазах. Закрываю их, пытаясь прогнать прочь. Прогнать все. Все ужасные вещи, пережитые мною за тридцать два года.

Ночь, когда я стояла на перилах.

День, когда я увидела, как мужчину раздавило колесо.

Рукопись.

Ночь, когда я увидела на лестнице Верити.

Ночь, когда она умерла во сне.

Я прогоняю все это. Проглатываю, как проглотила ее письмо.

Выдыхаю, открываю дверь и улыбаюсь Джереми. Он протягивает руку и гладит меня по щеке.

– Все нормально?

Я проглатываю страх, вину, печаль. Прикрываю убедительным кивком.

– Хорошо.

Джереми улыбается.

– Хорошо, – тихо вторит он, переплетая свои пальцы с моими. – Давай уйдем отсюда и больше никогда не будем возвращаться.

Он не отпускает моей руки, пока мы не выходим из дома и не приближаемся к джипу. Открывает передо мной дверь и помогает сесть. Когда мы уезжаем, я наблюдаю в зеркало заднего вида, как дом постепенно уменьшается и наконец исчезает.

Джереми протягивает руку к моему животу.

– Еще десять недель.

Его глаза светятся от счастья. Даже после всего, что он пережил, и это моя заслуга. Я принесла в его тьму свет и буду светить дальше, чтобы он никогда не потерялся в тенях прошлого.

Он никогда не узнает того, что известно мне. Я позабочусь об этом. И унесу секрет с собой в могилу, чтобы избавить от этого Джереми.