Тайный дневник врача Гитлера

3 октября 1944 года

Перед встречей с фюрером у меня состоялся разговор с доктором Брандтом, который я затем обсудил с фюрером. Брандт сказал, что фюрер каждый день глотал 16 таблеток от метеоризма, в которых содержалось столько стрихнина, что его доза была опасно близка к максимальной. Он утверждал, что нынешняя болезнь и все предыдущие были хроническим случаем отравления стрихнином. Я заявил, что никогда не назначал такого интенсивного употребления таблеток от метеоризма и что последние несколько дней с ужасом слышал об этом. По его (Брандта) мнению, фюреру сейчас становится лучше, потому что в течение последних 5 дней, в течение которых он был прикован к постели, фюрер прекратил принимать таблетки от метеоризма по той причине, что их больше нет. Он сказал, что тремор также может объясняться этой причиной. (Я не согласен, поскольку дрожь в ногах и руках исчезла в момент взрыва бомбы, хотя, как мы теперь знаем, он продолжал принимать таблетки от метеоризма).

Я хотел бы далее отметить, что фюрер, как он сам утверждал сегодня вечером, страдал от этих желудочных спазмов и скопления газов с 1929 года и от серьёзных расстройств, с которыми столкнулся в то время. У него снова и снова возникали спазмы после периодов сильного обострения, и в последнее время их у него было много. Он сказал, что принимает таблетки от метеоризма около 2 лет, а в последние несколько месяцев – примерно по 16 таблеток в день.

Доктор Брандт злорадно говорил о моей ответственности, хотя я никогда не назначал их.

– Вы серьёзно думаете, что кто-нибудь поверит вам, когда вы заявите, что не прописывали их? – сказал он. – Если бы что-нибудь случилось с фюрером, то можете сами представить, что бы произошло тогда. Они не возложили бы ответственность, скажем, на Хассельбаха, но на вас и, вероятно, на меня тоже. Вот почему было бы лучше, если бы я всегда был в курсе всего, что происходит. У меня есть все доказательства, что это был явный случай отравления стрихнином. Вы должны быть в состоянии видеть уровень стрихнина в моче! С таким же успехом я мог бы откровенно сказать вам, что оставался здесь последние 5 дней только потому, что фюрер очень болен.

Затем я отправился к фюреру. Я сказал ему, что врачи критикуют меня за то, что я якобы никогда не делал ему рентгеновских снимков и никогда не заказывал анализ содержимого его желудка. Фюрер вспылил:

– Пусть эти господа только попробуют сказать что-то подобное при мне! Как часто вы делали подобные предложения, и как часто я отказывался? Чего добиваются эти глупые люди?

– Тем не менее, – возразил я, – я призываю вас, мой фюрер, позволить мне делать и то, и другое в будущем!

– Сейчас это невозможно! – сказал он.