Тайный друг ее величества

Первому выпало стоять Шрайку, второму – Котлете. Каспар пообещал им, что назавтра они отоспятся на телеге, а третью смену, как это часто бывало прежде, взял на себя.

Для ночевки каждый получил по два шерстяных одеяла. Такая забота вызвала удивление воров, они полагали, что одеяла хозяин везет в Харнлон для продажи.

Объяснив Шрайку, как по звездам определить окончание его смены, Каспар проследил за тем, как Слизень и Бабушкин Звон дают лошадям овес и поят их, потом отправился спать, демонстративно устроившись под одной из телег.

Когда костер почти прогорел и остались лишь тлеющие головни, Каспар забрал одно одеяло и незаметно переполз к стоявшему в нескольких шагах от телеги дереву – он не собирался предоставлять своим недружелюбным солдатам ни одного шанса покончить с ним.

Взобравшись на дерево, он устроился на первой же толстой ветке, оседлал ее и, завернувшись в одеяло, почувствовал себя в безопасности. Сон наваливался все сильнее, усталость давала о себе знать. Вот промелькнули лица детей, жены, потом шпили на крышах далекого города – Каспар быстро засыпал.

Шрайк сосредоточенно смотрел в краснеющие угли и время от времени подбрасывал в них щепочки. Оживающий огонь на миг освещал его лицо, и снова все погружалось в темноту, а силуэт часового приобретал зловещий красноватый оттенок.

В лесу было тихо, слышался только храп спящих. Лежа на телеге, Лакоб во сне прижимал к себе драгоценную суму.

Проснулся Бубон и отправился в кусты отлить. Возвращаясь, недобро покосился в сторону телеги, под которой, как он видел, укладывался Фрай.

Устав смотреть на угли, Шрайк поднялся и добавил побольше дров. Стало светлее, потрескивание сыроватых сучьев придавало лагерю уюта. Тревожась от собственных сновидений, лошади изредка встряхивали головами и били в землю копытами. Часовой поглядывал на небо, стараясь по звездам правильно определить время окончания смены.

В какой-то момент он задремал, а очнувшись испуганно спросил:

– Кто здесь?

Вскочил и, держа наготове меч, обошел лагерь вокруг, но испугавшей его тени уже не было.

Вскоре Шрайк отправился будить Котлету. Тот никак не хотел просыпаться и вставать на часы, пока Шрайк не пригрозил позвать хозяина. Эта угроза возымела действие, и Котлета, бормоча ругательства, перенес свои одеяла поближе к костру. Повалившись на них, он тут же захрапел, теперь уже на посту.

При смене караула Каспар, чуть приоткрыв глаза, отметил про себя, что служба идет своим чередом. Того, что его застанут на дереве, он не боялся, внутренние часы никогда не подводили, и в случае необходимости он просыпался когда требовалось.

И снова отдаленное беспокойство о семье, потом тающие воспоминания о последнем походе. Каспар заснул, странное положение верхом на толстой ветке не казалось ему неудобным. Стоило отправиться в дорогу, как возвращались прежние навыки, теперь он снова был солдат, когда надо рисковый, когда надо – разумный. Стрелять из лука, спать сидя в седле, слышать больше других и видеть дальше, чем видно, – все это снова вернулось в жизнь Каспара, хотя годы давали о себе знать.

Непонятный шорох заставил его открыть глаза. Но это оказался лишь треск разгоревшегося костра.

Каспар огляделся: телеги стояли на месте, но лошадей не было – ни одной. Как же крепко он спал, если не слышал, как их уводили?

Не делая резких движений, Каспар вынул из ножен меч, переложил кинжал за пояс и снова огляделся – дежурного видно не было, а костер трещал так, словно в него насыпали горшечных черепков.

Каспар спустился на землю. Над пожухлой травой плыл удушливый запах горелого мяса. Готовый ко всему, Каспар двинулся в сторону костра. Вот смятые одеяла Лакоба, а вот его разорванная сума. Чуть поодаль валялась шляпа Красавчика, он не признавал шлем и возил его в седельной сумке. Куда же все подевались, пока он так крепко спал?

Бросив наконец взгляд на костер, Каспар оторопел. В ярком пламени и россыпи синеватых искр пылали, скрючиваясь, тела всех бойцов его команды. Оголяющиеся черепа оскаливались от жуткой веселости, с костей, словно почерневшее тряпье, отваливалась шипящая плоть. Отступая, Каспар коснулся спиной дерева и, почувствовав опасность, резко присел. За спиной раздался жуткий, леденящий душу крик, его эхо подхватил ночной лес…

Каспар дернулся и едва не упал. Обхватив ветку, он спрыгнул на землю и только теперь понял, что кричит Котлета.

Взвизгнула и рванула повод привязанная лошадь, Каспар перемахнул через телегу и спустя мгновение был возле костра, где перепуганный и взмокший часовой все еще сидел с раскрытым ртом и, показывая куда-то в кусты, отчаянно тряс головой.

Недолго думая Каспар выхватил из костра кривую головню, взмахнул ею и, держа над головой, с мечом во второй руке двинулся в кусты. Подоспевшие воры, кто с мечом, кто с заточкой, с выпученными от ужаса глазами следили за его действиями.