Тайный фронт (сборник)

Кроме Мишеля в купе были еще три пассажира. Двое из них — полная женщина лет сорока и мужчина средних лет — оживленно беседовали. Четвертый пассажир, сидевший напротив Мишеля, казалось, спал.

Разговор шел в основном о житейских трудностях. Мишель обращал мало внимания на беседующих, но когда разговор коснулся политики, он стал проявлять больше интереса.

Вскоре ему стало ясно, что оба беседующих — пораженцы. Хотя это и раздражало Мишеля, он решил не вмешиваться в разговор, но когда женщина заметила, что не имеет значения, кто победит, что, собственно говоря, никакой разницы между немцами и англичанами нет, он не удержался.

— То, что вы говорите, абсолютно неверно. Различие между немцами и англичанами такое же, как между рабством и свободой. И любой француз, думающий иначе, или невежда, или предатель.

Было около шести вечера, когда поезд подходил к Безансону. В конце платформы стояла сторожка, в которой размещалась комендатура немецкой железнодорожной полиции. Когда они проезжали сторожку, четвертый пассажир внезапно оживился, открыл окно и крикнул по-немецки:

— Фридрих! Зайди сюда с кем-нибудь!

Мишель, который достаточно разбирался в немецком, чтобы понять суть дела, почувствовал опасность. Когда поезд замедлил ход, он поднялся, чтобы выйти из купе. Тогда четвертый пассажир, заметив это, прыгнул вперед и попытался закрыть дверь. Мишель едва успел подставить ногу, и в последовавшей вслед за этим борьбе ему удалось просунуть в дверь голову и плечи. Когда же Мишель попытался весь протиснуться сквозь дверной проход, незнакомец, стремившийся раньше прижать его дверью, решил ударить Мишеля по голове. Удар оказался сильным, и над глазом у Мишеля появилась рана. Но незнакомцу пришлось отпустить дверную ручку, что позволило Мишелю открыть дверь. Одновременно он локтем ударил противника в живот.

Пока незнакомец корчился на полу, Мишель пронесся по коридору, открыл дверь и спрыгнул на пути. Через четверть часа он уже был на маленькой станции, где, возвращаясь из Швейцарии, всегда оставлял велосипед в камере хранения.

Рана над глазом кровоточила, и на одежде были следы запекшейся крови. Заметив, что железнодорожник подозрительно смотрит на него, Мишель сказал, что наткнулся на столб, и стал ругать железнодорожную компанию за плохое освещение вокзалов.

Железнодорожник пожал плечами.

— Не надо было так торопиться, — заметил он, возвращая Мишелю велосипед.

На этот раз все кончилось благополучно. Мишеля спасло то, что он ехал в первом вагоне, и поэтому в момент, когда поезд остановился, его отделяла от немецкого поста вся платформа. Если бы не это, Мишеля наверняка арестовали бы и к тому же нашли бы у него компрометирующие документы.

Виноват во всем этом был он сам.

Примерно через восемь часов после случившегося Мишель уже нажимал кнопку звонка у дверей посольства. Как и обычно, его встретил в холле Б., однако, вместо того чтобы проводить Мишеля в свой кабинет, англичанин постучал в соседнюю дверь и через несколько мгновений представил Мишеля своему начальнику, которого Мишель никогда раньше не видел.

Военный атташе полковник Картрайт, хотя и носил, как и Б., гражданскую одежду, несомненно, был настоящим солдатом. У него было обветренное лицо, блестящие голубые глаза и рыжие усы. Отлично сшитый костюм и безукоризненно вычищенные коричневые ботинки свидетельствовали о хорошем вкусе.

Вытянув вперед обе руки, он сердечно приветствовал Мишеля. Однако выражение его лица тотчас же изменилось, как только он заметил ссадину над глазом. Узнав о происшедшем, он стал отчитывать Мишеля и заявил, что не дело секретного агента ввязываться в разговор с незнакомцами, а тем более вступать с ними в спор.

Мишель покорно слушал и всем своим видом показывал, что переживает свою ошибку.

Убедившись, что Мишель глубоко прочувствовал все им сказанное, полковник Картрайт вновь резко изменил свое поведение и обратился к Мишелю, сияя улыбкой.

— А сейчас, — торжественно проговорил он, — я должен объявить вам важную новость. Англо-американские силы высадились в Северной Африке и уже прочно закрепились там.

Полковник подошел к буфету, достал бутылку и налил три стакана. Это было виски, которого Мишель не видел с самого начала войны. Все чокнулись и подняли тост за успех операции «Торч».

— А теперь за работу, — сказал полковник, опорожнив свой стакан. — Я приказал Б. привести вас, потому что мы нуждаемся в вашей помощи. Мы еще не знаем, что предпримут немцы, но они наверняка постараются усилить свои позиции в Африке и, возможно, оккупируют всю территорию Франции. Они могут даже ввести войска в Испанию или Италию. Как бы там ни было, нам необходимы сведения о перебросках войск противника, и эту задачу мы решили поручить вам. Вы уже передали нам много ценной информации, и я думаю, в будущем передадите еще больше.

Мишель впервые получал благодарность за работу и четкое задание на будущее.

Заканчивая беседу, Картрайт сказал:

— Запомните: мы на вас рассчитываем, но в дальнейшем, пожалуйста, никаких приключений в железнодорожных вагонах!