Тайный фронт (сборник)

— Почему же Линдер бедняга? — поинтересовался я. — Что с ним случилось?

— Разве вы не знаете? — удивился Астен. — Мне казалось, что это давно всем известно.

— Только не мне. Последний раз я слышал о Линдере незадолго до начала войны. Тогда он был богат и преуспевал.

— О, с тех пор многое переменилось для Линдера. Если хотите, я расскажу вам о нем, — предложил Астен, и я с готовностью согласился.

Астен рассказал, что до войны Линдер был одним из ведущих коллекционеров произведений живописи в Голландии. Он нажил огромное состояние, умело ведя торговлю картинами.

Но в личной жизни Линдер не был столь удачлив. Он за большие деньги купил дворец и чуть ли не каждый день устраивал там попойки с постоянно окружавшими его дамами полусвета и разного рода прихлебателями. Постепенно богатства Линдера начали таять. Ему нужно было принять какие-то кардинальные меры, чтобы поправить свои финансовые дела.

Однажды, примерно за год до начала войны, во дворце Линдера, где он хранил свою коллекцию, случился пожар. Коллекция была застрахована, и страховая компания, конечно, тщательно расследовала причины пожара. Расследование показало, что Линдер устроил пожар преднамеренно, с целью получить страховую сумму. Линдер был осужден и находился в тюрьме почти до оккупации Голландии немцами.

Сознавая, что в Голландии ему не удастся восстановить престиж, Линдер переехал в Гамбург, где и жил в течение всей войны.

Когда союзники заняли Гамбург, их контрразведка заподозрила Линдера в сотрудничестве с немцами. Линдера арестовали. Сейчас он находится в тюрьме, ожидая завершения следствия по его делу.

— Именно поэтому я и назвал его беднягой, — закончил свой рассказ Астен. — До войны он совершил преступление и понес наказание. Но разве можно винить Линдера в том, что он решил уехать в Германию? Судьба сложилась так, что он оказался в стране, ставшей нашим врагом.

— Печальная история, — заметил я. — Я мало знал Линдера, и было это давно. Я никогда не слышал, что он был осужден. Но зачем вы все это мне рассказали?

— Но ведь вы заинтересовались картиной, принадлежавшей Линдеру. Ну а кроме того, я считал, что его история будет интересна вам и как контрразведчику. Я хочу помочь Линдеру, и, может быть, вы в свою очередь поможете мне.

Я промолчал, а Астен, увидев мое смущение, продолжал:

— Я был у Линдера в тюрьме. Чувствует он себя очень неважно и готов хорошо отблагодарить любого, кто поможет ему.

— Вы имеете в виду картину? — У меня захватило дух. Ведь все началось с беседы двух культурных людей о живописи и теперь вдруг приобретало характер сделки, прямого подкупа. — Если я вас правильно понял, вы считаете меня способным пойти на служебное преступление? Вы думаете, что меня можно купить?

— Да что вы! Речь идет не о подкупе, а только о небольшом подарке за оказанную услугу, — произнес Астен, улыбаясь.

— Но ведь этот «небольшой подарок» стоит около четверти миллиона гульденов?

— Да. Такова рыночная цена. Я не вправе интересоваться вашими финансовыми делами, но мне кажется, вы небогаты, не так ли? Но оставим этот вопрос и трезво посмотрим на вещи. Во-первых, я не предлагал вам совершать преступление и искать пути к незаконному освобождению преступника. Я только прошу вас заняться делом Линдера и ускорить его освобождение, если его невиновность будет установлена.

— Если ваша просьба состоит только в этом, — заметил я, — то зачем предлагать мне взятку? Вы могли бы просто попросить меня заняться делом вашего друга лично, и побыстрее. Теперь же вы поставили меня в трудное положение.

— Эта идея принадлежит Линдеру, — смущенно проговорил Астен. — Когда я был у него в тюрьме, он сказал мне, что знаком с вами. Он ведь коммерсант и привык к сделкам. Такой уж он человек. Помогите ему, и он не останется в долгу. Он по-прежнему очень богат. Для вас или для меня такой подарок — целое состояние, а для него — сущий пустяк…

— Послушайте, Астен, — прервал я полковника. — Мы зашли слишком далеко. Я ценю ваше искусство оратора, но о взятке не может быть и речи. Линдеру придется подождать. Я теперь ничего не могу сделать, чтобы помочь ему.

Несколько дней спустя после этого разговора мне пришлось не раз недобрым словом вспомнить о своей излишней гордости. Ради любопытства я поинтересовался делом Линдера, и оказалось, что расследование ведется уже давно и дело близится к концу. Следователь, занимавшийся делом Линдера, был моим старым знакомым. Он сразу же сказал мне, что Линдер, по-видимому, будет полностью реабилитирован. Судя по материалам следствия, Линдер в течение всей войны жил в Гамбурге и с немцами не сотрудничал, хотя от своих коммерческих операций не отказался. Мой знакомый выразил уверенность, что в самое ближайшее время Линдер будет освобожден.