И я найду того мужчину. Я его очень хорошо запомнил. Похороны Лизы были очень скромными. Я не много
Было пасмурно, но солнце изредка выглядывало. Я случайно встретил его недалеко от стоянки и кричал ему, чтобы он остановился, что он убийца, я его узнал. А он шел, он не обращал на меня внимания. У него машина, черная, дорогая, это был «Бентли». И он сел в нее, и тогда я разозлился. Я схватил металлическое ограждение – они легкие на самом деле и не прикреплены к асфальту, – и начал бить по машине. Но на стоянке была охрана, и они скрутили меня, а потом вызвали полицию.
А тот, с черными волосами, что убил мою Лизу, он так и не вышел. Он только посоветовал мне «подлечить мозги».
Я лечу мозги. А когда я выйду, я его снова найду и убью. Чего бы мне это ни стоило.
Снова хочется спать.
Я дневник положу рядом с собой. Там фотография.
Папа вчера сказал, что они улетают на целый месяц к Сергею: он поступил в Оксфорд, нужно быть рядом. И еще папа сказал, что надеется, что к их следующему визиту я уже буду «выглядеть лучше» и избавлюсь от своей навязчивой идеи. Он сказал, что они попросили
Сегодня она принесла завтрак в комнату и сказала, что теперь я буду кушать здесь, чтобы не напрягаться.
Снова эти фразы. Они сами заползают между слов. Их там не должно быть. Я вычеркивал их все утро. Может быть, вычеркнул и полезные, такое может быть.
Я все утро смотрел на фотографию. Лиза.
Она была только с матерью, она внебрачная дочь. Она говорила, что не злится на отца и все понимает. У него важный пост, у него выбранная родителями жена и сын Ричард…
Ричард был многим должен.
Почему я думаю про Ричарда? Ричард-Ричард-Ричард. Он же во всем виноват! Все из-за него!
Из-за него.
Сегодня двадцать шестое ноября. Ровно три месяца, как со мной нет Лизы. Я помню этот день очень хорошо (я только вчерашний день не помню, и дневник поэтому завел), а тот день помню хорошо. Мы договорились встретиться на «Белорусской». Той, что кольцевая. И я немного опаздывал, летел с радиальной. Там переход такой есть, когда уже у самой станции. Я оттуда увидел Лизу.
Я торопился. Я еще в тот день дома делал уборк, и нашел на ее полке очки. Черные обычные очки. Странно, я их
И я видел через них Лизу. И Ричарда рядом с ней. Я его не сразу заметил, хотя он стоял с ней рядом и что-то говорил. Она слушала, и ее лицо менялось. Она, наверное, улыбалась до этого, а теперь стояла белая-белая. Как мел. Он что-то страшное Лизе говорил. Говорил быстро, говорил спокойно, но я видел, что он оглядывается по сторонам. Будто боится. Я хотел подбежать к ней, чтобы утешить, уберечь.
А позади них вдруг появился мужчина. Он был очень высокий. И худой. И весь в черном. Но сначала появилась она. Дыра в воздухе. Как смерч из черной-черной пыли. И мужчина вышел оттуда. А потом шагнул к Ричарду. Ричард сразу развернулся к этому черному. Что-то закричал. Мужчина что-то сказал, наверное, позвал с собой, потому что указал на черную воронку, но Ричард сделал шаг назад. Поезда еще не было – предыдущий только что ушел, – но толпа у края платформы уже собиралась. Некоторые люди смотрели на Ричарда, кто-то сделал ему замечание, но никто не замечал мужчину и воронку.
Мужчина сделал шаг, а Ричард перестал отступать. Он вдруг выхватил из-под куртки кинжал и бросился на черного. А Лиза попыталась схватить брата за плечо, оказалась рядом. Люди ругались, но они не видели того, что видел я. Они не видели мужчину и воронку.
Из туннеля сверкнула фарами электричка…
Я тогда закричал и кинулся вперед. Там было много людей, я толкал их, я бежал с лестницы. Споткнулся, едва не упал, увидел, как черный очень ловко отмахнулся от Ричарда, от ножа, и Ричард отлетел, словно ничего не весил. И Лиза отлетела тоже, потому что он схватил ее за руку. Он пытался удержаться. Черный ничего не сделал, чтобы им помочь. Мгновение! Всего мгновение Лиза и Ричард балансировали на краю, а потом…
Вокруг закричали, меня оттолкнули, я потерял очки, а поезд визжал тормозами, машинист видел их, он пытался остановиться, но я не знаю поезд тяжелый. Стало жарко. Очень жарко.