Тайный меридиан

Локатор показывал песок и водоросли. Только дважды на экране появился кроваво-красный цвет, указывающий на возвышения рельефа дна на глубине сорок восемь и сорок три метра. Тогда они не могли прекратить сканирование и ограничились тем, что записали точные координаты, и после ночевки на якоре между Пунта-Негра и Куэва-де-лос-Лобос, вернулись туда наутро. Кой еще не совсем оправился от легкой простуды, единственного последствия того ночного купания, однако в должной мере компенсировать давление в лобных пазухах и барабанных перепонках она бы ему помещала, и потому на дно отправился Пилото – он облачился в свой чиненый неопреновый костюм, закрепил за спиной баллон со сжатым воздухом, а на правой голени – нож, надел самонадувной жилет и карабином пристегнул к поясу стометровый конец. Кой плавал по поверхности, в ластах с маской и трубкой, наблюдая за пузырьками, которые поднимались от древнего каучукового редуктора «Снарк III Силвер», от которого Пилото категорически не желал отказываться, поскольку не доверял современным пластмассам и утверждал, что старый хлам уж точно не подведет. Когда он поднялся на «Карпанту», он сообщил им, что локатор показал большую подводную скалу, за которую зацепились рыбацкие сети, и три больших металлических бидона, проржавевших и заросших водорослями. На одном из них еще можно было прочитать название судна – «Кампса». Через плечо Танжер Кой рассматривал рельеф дна, который вырисовывался на мониторе. Она не отрывалась от жидкокристаллического экрана и держала над расчерченной квадратами картой серебряный карандаш; ее белая майка взмокла на спине от пота, в такт качке покачивались и кончики влажных волос, которые она перехватила банданой. На ней были шорты цвета хаки, и сидела она ногу на ногу. Короткие седые завитки Пилото, сидевшего у самого иллюминатора и ладившего рыболовные снасти, то попадали в колеблющееся пятно солнечного света, то оказывались в тени. Изредка он поднимал глаза от своей работы и посматривал на Коя и Танжер.

– Погода может перемениться, – сказал Кой.

Не сводя глаз с монитора, Танжер спросила, означает ли это, что им придется прервать поиски.

Вполне вероятно, ответил Кой. Если поднимется ветер и сильное волнение, локатор начнет давать сбои, да и самим им придется нелегко. А раз так, то не лучше ли им передохнуть в Агиласе или Масарроне?

Или даже вернуться в Картахену.

– До Картахены двадцать пять миль, – сказала Танжер. – Я не хочу никуда отсюда уходить.

Она произнесла это, не отрываясь от «Патфайндера» и расчерченной на квадраты карты. Хотя они и менялись, но все-таки большую часть времени перед монитором проводила она, вглядываясь в разноцветные кривые до рези в покрасневших глазах, и только тогда уступала место Кою. Когда волнение на море немного усиливалось, она бледнела, волосы прилипали к потному лицу, и становилось ясно, что качка и постоянный гул мотора доставляли ей почти нестерпимые мучения. Но она ни разу ни словом не пожаловалась. Она заставляла себя что-нибудь съесть, а потом закрывалась в душевой, долго плескала водой себе в лицо и уходила полежать. Кой знал, что биодрамина в ее упаковке с каждым днем становится все меньше. Иногда, пройдя несколько полос и устав от жары и постоянного шума мотора, они бросали якорь, и Танжер с кормы бросалась в море и заплывала очень далеко; она плыла по прямой, кролем, с широким и уверенным замахом в гребке. Она плыла размеренно, дышала правильно, не поднимала ногами лишних брызг, а ладони вонзала в воду, как ножи. Бывало, и Кой тоже прыгал в море, чтобы немного поплавать с нею, однако она старательно держалась на расстоянии, делая вид, будто они оказываются далеко друг от друга просто случайно, без всякого умысла с ее стороны Иной раз она ныряла и плыла под водой, широко разводя руками, волосы ее колыхались в такт русалочьим движениям, и стайки мелких рыбешек над отмелями шарахались в сторону. Плавала она в черном купальнике с узкими лямками, этот купальник с глубоким вырезом в форме буквы V, открывавший медную от миллионов веснушек спину, очень ей шел. Наплававшись, она поднималась по лесенке на корме и трясла головой, разбрасывая брызги с мокрых волос. Ноги у нее были длинные и стройные, немного, быть может, худые – слишком высокая и тощая, как-то заметил шепотом Пилото. Груди были небольшие, но вызывающие, как и вся она. Когда у себя в каюте она снимала купальник и надевала майку, торчащие соски оставляли на трикотаже мокрые круги, которые, высохнув, превращались в пятна соли. И наконец-то Кою удалось увидеть, что висит у нее на серебряной цепочке – стальной жетон с ее именем и фамилией, ДНК и группой крови. Нулевая отрицательная. Настоящий солдатский жетон.