Тайный меридиан

Пилото с Коем выглядели не лучше – несколько дней не брились, не мылись с мылом, почернели от зноя. На всех троих были джинсы, выгоревшие майки, спортивные туфли, дни, проведенные в море, не прошли для них бесследно.

– Еще неделя, – повторила она. – Никак не меньше.

Она мрачно смотрела на «Карпанту», пришвартованную внизу у пирса. Парусник еще был освещен, но темная туча, словно занавес, надвигалась на бухту, гася солнечное сияние на стенах белых домиков и кобальтовой сини моря. Кой вдруг понял: Танжер теряет надежду. Она потратила столько времени, столько усилий, а тут до нее дошло, что неудача возможна, что это не пустое слово, что за ним кроется крушение надежд. Глубины второго района поисков были больше, а это означает, что если мы даже и найдем бригантину, мы, вероятно, не сможем до нее добраться. Кроме того, время, отведенное на поиски, подходило к концу, как, наверное, и ее деньги. И вот ее впервые охватило сомнение.

Он взглянул на Пилото. Серые глаза безмолвно подтвердили ход его рассуждений: вся эта авантюра начинала становиться абсурдной. Все данные верны, все проверено и доказано, не хватает лишь малости – корабля. Никто не сомневается, что он где-то здесь. Может, даже с этой веранды ресторана они видят то место, где шебека и бригантина сошлись в бою. Может, они уже несколько раз прошли над их останками, на которых наросли метры ила и песка.

Может, все это не более чем последовательная цепь ошибок и заблуждений; и главное из них состоит в том, что век поиска сокровищ не выдерживает рациональности века зрелого и умудренного.

– Осталось обследовать всего полторы мили, – тихо сказал Кой.

Он еще не договорил, как почувствовал себя смешным. Он – и ободряет ее. Вот уж не поверил бы.

Хотя на самом деле он просто оттягивал конец. Он всеми силами хотел оттянуть его, потому что знал: потом его, одинокого и покинутого, понесет по волнам на гробе Квикега. На шлюпке «Деи Глории».

– Да, конечно, – ответила она бесцветным голосом.

Облокотившись на стол, положив подбородок на переплетенные пальцы, она смотрела на бухту, Темно-серая туча уже была над «Карпантой», закрыла небо над ее голой мачтой. Вдруг ветер стих, море у причала успокоилось, флаг и снасти замерли в неподвижности. Кой тоже смотрел на бухту, он видел, как за дальними скалами закипели белые буруны; как растекалось темное пятно, словно масло, по яркой синеве воды. Солнце еще освещало веранду ресторана, когда по бухте промчался первый шквал, вспенивая воду, и на «Карпанте» вдруг затрепыхался флаг, бешено заколотились о мачты снасти, а сам парусник накренился, навалившись на кранцы причала. Второй шквал был посильнее: узлов тридцать пять, не меньше, прикинул Кой. Белые буруны покрывали всю бухту, завывал ветер, а когда он натыкался на печные трубы и крыши, вой его забирал октавой выше. Все вокруг вдруг стало серым, мрачным, почти пугающим, и Кой порадовался, что он сидит в ресторане, ест жареных анчоусов, а не болтается в открытом море.

– Сколько это продлится? – спросила Танжер.

– Недолго, – ответил Кой. – Час, быть может, немного дольше. К вечеру все кончится. Это обычная летняя буря.

– Все из-за жары, – добавил Пилото.

Кой, улыбаясь в душе, взглянул на друга. Даже он чувствует себя обязанным утешать ее. В конце концов, именно в этом причина, что мы так далеко зашли, хотя Пилото не из тех, кто формулирует для себя такие вещи. Во всяком случае, мне так кажется.

В этот миг глаза старшего моряка смотрели на Коя, спокойно, как всегда невозмутимо, и Кой поправился: может быть, и формулирует.

– Завтра надо будет пройти на полмили дальше, – объявила Танжер. – До сорока семи минут западной долготы.

Кою уже не нужна была карта № 464, она отпечаталась у него в мозгу – столько времени он, до мельчайших подробностей, изучал район поисков.

– Зато, – сказал он, – в этом районе глубины уменьшаются до восемнадцати – двадцати четырех метров. Это сильно облегчает дело.

– Какое там дно?

– Песок, отдельные камни… Верно, Пилото? Есть и водоросли.

Пилото кивнул. Он вытащил из кармана пачку сигарет. Поскольку Танжер смотрела на него, он снова кивнул.

– Ближе к мысу Негрете водорослей гораздо больше, – сказал он. – Но здесь дно чистое, песок и камни, Кой прав. И гравий – там, где зеленые лангусты.

В этот миг Танжер собиралась отпить глоток вина, но замерла со стаканом у самых губ.

– Что значит – зеленые лангусты?

Пилото возился со своей зажигалкой, потом прикурил и сделал какой-то неопределенный жест.

– Да то и значит. – Он выпустил дым между пальцев. – Лангусты зеленого цвета. Они водятся только в этом месте. Или водились. Сейчас там уже никто не ловит лангустов.

Танжер поставила стакан, причем сделала это так осторожно, будто боялась опрокинуть его. Она с огромном вниманием смотрела на Пилото, который с особой тщательностью закрывал зажигалку.

– Ты там был?

– Конечно. Правда, давно. Хорошее было место, когда я был молод.