Тайный меридиан

Засунув руки в карманы, он издалека – поверх множества автомобилей, поверх какофонии множества гудков – созерцал бронзовый галеон перед домом номер пять на Пасео-дель-Прадо. Да, он не знал гидрографических закавык на курсе, которым собирался следовать, но уж слишком давно он мысленно оставил позади ту точку, где еще можно было изменить курс и повернуть судно. Секстант «Вимс энд Плат», который его друг Серхи Соланс купил в конце концов по вполне разумной цене, обеспечил Кою билет на поезд Барселона – Мадрид, использованный им сегодня ночью, а также фонд выживания с гарантированной плавучестью на две недели, часть этого фонда находилась у него в кармане, а другая – в холщовой сумке, оставленной в камере хранения вокзала Аточа. Было двенадцать сорок пять солнечного весеннего дня, пестрый и шумный поток машин катился в сторону площади Сибелес, рядом с Паласио-де-Корреос, за которым скрывалась ставка верховного главнокомандования и служебные помещения Морского музея. Полчаса назад Кой посетил Главное управление торгового флота, расположенное на два квартала дальше, он хотел узнать, что у него нового по административной линии. Служащая управления, немолодая женщина с любезной улыбкой, у которой на столе стоял горшок с геранью, перестала улыбаться, когда, нажав соответствующие клавиши, увидела на экране монитора файл Коя. В апелляции отказано, сказала она безличным голосом. Официальное извещение он получит по почте. И перестала обращать на него внимание, вернувшись к своим делам. Быть может, отсюда, из этого кабинета в трехстах морских милях от ближайшего моря, эта женщина вдыхала романтику моря и ей не по душе были моряки, которые сажали свои корабли на мель. А может быть, все наоборот: она – бесстрастная, объективная чиновница, для которой посадить корабль на мель в Индийском океане – проступок, ничем не отличающийся от дорожного происшествия, а моряк, отстраненный от работы и занесенный в черный список работодателей, ничем не отличается от любого человека, лишенного суровым судьей водительских прав. Плохо то, размышлял Кой, что в этом последнем случае женщина не так уж и не права.

В наше время, когда спутники дают координаты и курсы, а мобильные телефоны смели с мостиков тех моряков, которые умели принимать решения, когда любой чиновник воображает, что может управлять трансатлантическими лайнерами и танкерами водоизмещением сто тысяч тонн, мало что отличает моряка, посадившего судно на мель, от водителя, вылетевшего с дороги, забыв нажать на тормоза или сев за руль в пьяном виде.

Он постоял, раздумывая о том, что предпринять дальше, пока все эти мысли не остались далеко позади по курсу. Наконец он решился. Поглядывая по сторонам, он подождал, когда ближайший светофор прервет бесконечный поток автомобилей, и потом уверенно зашагал под каштанами с молодой листвой, пересек улицу и подошел к входу в музей, где стояли в карауле курсанты мореходки в штанах с красными бахромчатыми лампасами, в белых портупеях и касках; прежде чем пропустить его через арку детектора на металл, они с любопытством разглядывали его тужурку. У него засосало под ложечкой, когда он, поднявшись по широкой лестнице, свернул на площадке направо и в конце концов оказался перед книжным киоском, рядом с огромным двойным штурвалом корвета «Наутилус». Налево была дверь в помещения администрации и служб, направо – выставочные залы. На стенах висели картины и модели кораблей, за столиком с выражением скуки на лице сидел моряк в форме, а за прилавком киоска, где продавались книги, гравюры и музейные сувениры, стоял штатский. Кой облизнул губы, у него внезапно пересохло во рту. Он обратился к штатскому:

– Мне нужна сеньорита Сото.

В горле тоже пересохло, и голос звучал хрипло.

Он быстро взглянул налево, на дверь, боясь, что сейчас появится она, и вид у нее будет либо удивленный, либо раздраженный: какого черта тебя сюда принесло и тому подобное. Он провел ночь без сна, прислонив голову к собственному отражению в темном стекле и раздумывая, что он ей скажет, но сейчас все это стерлось, как след за кормой. И, подавляя желание повернуться и уйти, он переминался с ноги на ногу, пока человек за прилавком, средних лет, в очках с толстыми стеклами и доброжелательным выражением лица, изучал его.

– Танжер Сото?

Кой кивнул, ощущая некоторую нереальность происходящего. Странно слышать, подумал он, это имя от другого человека. В конечном счете, решил он потом, есть же у нее собственная жизнь. Есть люди, которые говорят ей «привет», «пока» и тому подобное.

– Да, – сказал он.

И вдруг он почувствовал, что нет ничего странного или нелепого в том, что он приехал в Мадрид, что сумка его валяется в камере хранения на вокзале Аточа, что он пришел сюда ради встречи с женщиной, с которой он всего-то и провел часа два. С женщиной, которая его и не ждет.

– Она вас ждет?

Он пожал плечами.

– Возможно.

Человек за прилавком раздумчиво повторил: