Тайный мессия

– Когда Васко да Гама явился сюда, – она ткнула пальцем в сторону океана, – знаешь, что он сделал? Женщины из царской семьи Момбасы не протянули ему свои золотые браслеты, когда он того потребовал, поэтому он отрубил им руки! Отрубил руки! Хотела бы я быть там, чтобы перерезать ему горло в ту минуту, когда нога его ступила на нашу землю!

– Я тоже, – сказал Бургиба.

– Ах, Ханиф! Иногда мне хочется стать десяти футов ростом и носить большое большое ружье. Я бы обошла тогда всю Африку и пристрелила каждого белого, кого увидела бы.

Сердце Ахмеда быстро забилось, когда он представил себе это.

– Я бы тебе помог.

Он протянул руку, чтобы погладить ее по голове, и Аджия не отстранилась.

– Я бы сделала это, Ханиф, если бы смогла. Посмотри, что они с нами сотворили! Африка нам не принадлежит. Они разгуливают тут повсюду, воруют то, что под землей, и обращаются с нами, как с грязью.

– Я тебе помогу.

Она отодвинулась:

– Ты араб. Вы были рабовладельцами.

Бургиба не стал напоминать ей, что султан Килвы тоже был рабовладельцем. Килва и другие царства суахили имели длинную историю набегов на деревни банту во внутренних частях континента, где захватывали рабов. С тех пор как Ахмед повстречался с Аджией, он стал читать про историю народа суахили. Их гены были в основном генами банту с примесью арабской, персидской и португальской крови, но их история не была столь невинной, какой ее описывала Аджия. И, честно говоря, то же самое относилось к истории арабов.

Девушка придвинулась к Ахмеду:

– Если ты и вправду решил сделать что-то глупое, что-то безрассудное…

Он не мог рисковать, выдавая свои планы на последней стадии их осуществления.

– Я просто говорил…

Аджия посмотрела на него сверху вниз:

– Нет, Ханиф, ты не просто говорил. Твои друзья имеют здесь подружек, и жен, и детей.

Он шагнул прочь и начал расхаживать, держась за голову.

– И что они говорят?

– Что ты собираешься устроить своего рода джихад.

Ахмед вернулся к Аджии и, хотя это было «хараам» – запрещено, взял ее за руки:

– А если ты права? Если компания собирается уничтожить еще одну деревню, на этот раз в Мбее, где ты родилась, уничтожить ее грунтовые воды, срубить ее деревья, загрязнить ее землю? Если ограбление и убийство, которые они называют разработкой полезных ископаемых, скоро начнется снова, с согласия правительства?

– Это всегда случается с согласия правительства или из-за его невежества.

Он выпустил ее руки.

– А если я могу этому помешать, Аджия? Я бы сделал это, если бы ты… Аджия, в твоей жизни есть другой мужчина или нет?

Теперь она расхаживала под луной. Волны океана, который Аджия называла Африканским, кидались внизу на берег, листья пальм покачивались на фоне неба.

Ахмед подошел к девушке и попытался ее обнять, но она ему не позволила.

– Мы с тобой не предназначены друг для друга, но я не хочу причинять тебе боль. У суахили есть пословица: «Человек, который играет с бритвой, ранит сам себя». У меня есть канга, на которой написана эта джина. Даже если ты ничего такого не замышляешь, мой друг-суахили жестоко расправится с тобой, если узнает, что я с тобой была.

Он засмеялся:

– Я не беспомощен. Но я знаю еще одну поговорку: «Чего ты не знаешь, то тебя не огорчит».

Она засмеялась, и Ахмед попытался ее обнять, но Аджия все еще сопротивлялась.

– А как насчет такой поговорки, – сказала она. – «Я считала тебя золотом, но ты такая заноза».

Ему захотелось прикоснуться к ее губам, к ее гладкому лбу.

– А как насчет этой: «Вини свой характер, а не своих друзей».

– Ладно, хорошая пословица. Она означает, что нужно брать ответственность на себя, но вспомни эту: «Прицелиться – еще не значит попасть».

Она была такая красивая. Ахмед утратил самообладание.

– Найнакупенда, Аджия!

«Я люблю тебя».

Она скромно опустила глаза.

– Ханиф, по правде говоря, если бы кто-нибудь собирался спасти целую деревню африканцев, тем более в моих родных местах, я бы не опечалилась. Я бы возликовала.

Она всхлипнула.

– О Ханиф, как бы я возликовала! Ничто не может значить для меня больше. Посмотри на нас! Жалкие слуги и рабочие на собственной земле, некогда бесподобной. Теперь здесь царят засуха и племенные распри, и вазунгу вооружают обе стороны, чтобы мы оставались слабыми. Это – бедствие. Откуда пришел СПИД? Я тебе расскажу. От вазунгу. Они сделали что-то, чтобы нас убить, с тем чтобы они могли завладеть всей Африкой, но их план сработал против них, и они тоже начали заражаться. А теперь они принялись скупать целые обширные территории на нашей земле за бесценок и превращать их в фермы на благо своих стран, заставляя нас работать в нездоровых условиях за нищенскую плату. О Ханиф, как бы я возликовала, если бы даже одна деревня, одна семья были от них избавлены!

Он едва осмеливался шевельнуться. Аджия впервые открыто поощряла его. К этому мгновению (как и к любому другому) подходила поговорка суахили, гласившая: «Чуть-чуть – достаточно для тех, кто любит».