Тайный мир шопоголика

— Том очень гордится своим домом. Дженис! — вопит Мартин. — Посмотри-ка, кто приехал!

Через секунду за забором возникает Дженис в переднике с цветочками.

— Бекки! — восклицает она. — Как ты редко теперь тут бываешь! Уж и не помню, когда в последний раз тебя видела.

Черт, теперь я еще чувствую себя виноватой, потому что редко навещаю родителей.

— Ну, — улыбаюсь я, — знаете, как это бывает, — дела, работа, ни на что времени не хватает.

— Конечно, конечно. — Дженис кивает с видом глубокого уважения и понимания. — Работа.

Почему-то Дженис и Мартин решили для себя, будто я — необыкновенно умный и влиятельный финансовый деятель. Я пыталась объяснить им, что это не так, но чем больше отрицала свою гениальность, тем сильнее они убеждались, что я — финансовый супермозг. Замкнутый круг получается. И вот теперь они думают, что я — финансовый супермозг, только очень скромный.

Да, в сущности, какая разница? Строить из себя воротилу финансового рынка даже приятно.

— Понимаете, у нас в последнее время было особенно много дел. Все из-за слияния SBG и «Рутланд Банк».

Дженис благоговейно внимает, но меня перебивает Мартин:

— Кстати, Бекки, подожди секундочку. Сейчас вернусь.

Не успеваю я и глазом моргнуть, как он исчезает.

Я неловко смотрю на сияющую Дженис и зачем-то говорю, не найдя лучшей темы для беседы:

— Так, значит, у Тома на кухне дубовый гарнитур.

Честное слово, больше ничего не смогла придумать. Улыбаюсь Дженис и жду ее ответа. Но она в ответ тоже лишь радостно мне улыбается. И тут я понимаю, что допустила огромную ошибку. Ни в коем случае не стоило заикаться об этом новом доме, который купил Том. И уж тем более упоминать дубовый гарнитур. Теперь Дженис станет думать, что я тоже очень хочу заиметь дубовый гарнитур… Теперь она решит, что я внезапно заинтересовалась Томом, раз уж у него появился свой дом…

— Да, дуб и средиземноморский кафель, — гордо сообщает она. — Можно было выбрать каменную плитку или средиземноморский кафель, и Том выбрал средиземноморский кафель.

Меня так и подмывает сказать, что я бы выбрала каменную плитку, но это было бы грубо, и потому я одобряю кафель:

— Мило! — И неизвестно для чего добавляю: — Да еще две спальни!

И что я прилипла к этому чертову новому дому?!

— Он с самого начала хотел две спальни, — делится Дженис. — Ведь никогда не знаешь, как дальше все повернется, правда? — В ее улыбке сквозит неприкрытое лукавство, и я, как последняя дура, краснею. Этого только не хватало! Теперь она вообразит, что я неравнодушна к Тому. Наверняка уже представляет нас вдвоем в этом треклятом доме, за ужином в кухне с дубовым гарнитуром.

Надо что-то сказать. Надо сказать: «Дженис, мне не нравится Том. Он дылда, и у него изо рта воняет». Но у кого язык повернется? И вместо этого я говорю:

— Что ж, передайте ему от меня горячий привет.

— Обязательно, — отвечает Дженис и замолкает. — А у него есть твой лондонский телефон?

Черт!

— Думаю, да, — вру я, радостно скалясь. — И потом, он всегда может найти меня здесь, если захочет.

Вот теперь все, что я ни скажу, прозвучит так, будто я вкладываю в свои слова двойной смысл. Представляю, как наш разговор будет передан Тому. «Она все время спрашивала про твой новый дом. И просила тебя позвонить!»

Жизнь стала бы намного проще, если бы все разговоры можно было перематывать и стирать, как на кассете. Или хотя бы просить людей не принимать во внимание сказанное, как в суде: «Прошу изъять из протокола все упоминания о новых домах и дубовых гарнитурах».

К счастью, в этот момент возвращается Мартин, размахивая листом бумаги.

— Бекки, взгляни-ка на это, — просит он. — Мы уже пятнадцать лет держим свои средства во «Флагстафф Лайф». А сейчас подумываем, не перевести ли деньги в их новый дочерний фонд. Что скажешь?

Понятия не имею, что сказать. О чем он вообще? Это что, какой-то сберегательный счет? Пробегаю взглядом по бумажке, как мне кажется, с видом знатока, несколько раз важно киваю и уклончиво произношу:

— Да… Пожалуй, неплохая мысль.

— Компания прислала нам письмо, предложив более высокие проценты на пенсионном вкладе, — говорит Мартин. — И гарантированные выплаты тоже предусмотрены.

— И еще они вышлют нам швейцарские настольные часы, — вставляет Дженис.

— Хм. — Сдвигаю брови и с умным видом внимательно изучаю заголовок письма.

«Флагстафф Лайф». Что-то знакомое. Недавно о них слышала… Кто такие «Флагстафф Лайф»? Ах да, ну как же — они устраивали вечеринку с шампанским в клубе «Сохо Сохо». Элли там напилась и призналась в любви Дэвиду Салисбери из «Таймс». Отличная была вечеринка, помнится.

— Ты хорошего о них мнения? — спрашивает Мартин.

— Конечно. В профессиональных кругах они пользуются уважением.

— Тогда, — довольно заключает Мартин, — мы примем их предложение перейти на счет с более высокими процентами.

— Думаю, чем выше процент, тем лучше. — Вряд ли с этим поспоришь. — Но это лишь одна из возможных точек зрения.

— Что ж, — Мартин мельком взглядывает на жену, — если Бекки считает, что это стоящее предложение…