Тайный наследник для миллиардера (СИ)

Смотрю во все глаза. В моей прошлой «модельной» жизни походы по ресторанам были привычными. Но тогда я мало обращала на удобства для посетителей с детьми. А после рождения Бодьки рестораны стали мне не по карману.

— Папочка, папа, я хочу такую прическу как у Полины! — Соня хватает Тимура за руки и заглядывает ему в глаза. Он обнимает дочь.

— Сонь, ну ты же знаешь, у твоего папки руки не оттуда выросли.

И хоть он улыбается, не могу отделаться от чувства, что за этим грубоватым тоном Арсанов прячет вину.

— Давай я тебе сделаю хвост, Сонечка! — подзываю девочку.

У нее тоже хвостик, но видно, что делал мужчина. Недостаточно прочесаны волосы, пряди выбиваются из прически.

— Я честно старался научиться плести косички, — признается Арсанов, глядя как ловко я управляюсь с густыми шелковыми волосами девочки. — Но они у меня все время высыпаются, скользят, и сколько пытался, ничего не получается.

— Мне бабушка косички заплетает, — сообщает Соня, — только бабушка у нас не каждый день. Спасибо!

Она с детской непосредственностью порывисто обнимает меня за шею и бежит к Богдану, который вытащил из ящика конструктор.

— Соня, давай соберем пиратскую шхуну!

Я провожаю глазами девочку и решаюсь.

— Тимур, я могу спросить про маму Сонечки? Поверь, это не просто любопытство. Скажи, она… совсем безнадежна? Можешь на меня накричать, если хочешь, — добавляю самоотверженно. — Сама не верю, что набралась смелости спросить, и ты можешь не верить, но мне в самом деле небезразлична твоя девочка. У меня сердце болит на нее смотреть.

— Спасибо, Полина, ты не представляешь, что для меня значат твои слова, — Тимур на редкость серьезно относится к моей речи, — но можно, я задам встречный вопрос? Отец Богдана безнадежен? Он оставил тебя еще во время беременности, верно?

Растерянно киваю.

— Так скажи, почему он не возле своего сына?

— Потому что… — подбираю слова пересохшим языком, — потому что… его у Богдана нет.

Облегченно выдыхаю от того, что нашла нужное слово. Мне не хочется лгать Тимуру, но и оговаривать неизвестного мне мужчину тоже не хочется. Он точно перед нами ни в чем не виноват.

— Вот и у нас так, — говорит Арсанов, теребя лежащую перед ним салфетку, — Сониной мамы просто нет. Давай на этом и сойдемся.

Я киваю, испытывая необъяснимую нежность к мужчине, который хотел научиться плести косички своей дочке. И так и не научился.

— Нам надо было поменяться, — Тимур старается сменить тему и улыбается, но улыбка у него все равно получается вымученной. — У тебя должна была родиться моя Соня, а у меня твой Бодька. Мне всегда казалось, что мальчику было бы со мной проще. Не представляешь, как мне жаль свою дочь. А ведь ей только четыре, что будет, когда она начнет подрастать?

— Ты справишься, Тимур! — говорю со всей пылкостью, на которую способна. — Обязательно справишься!

— Только если ты мне в этом поможешь, Полина, — он неожиданно накрывает мою руку своей, — а я помогу тебе.

Глава 15

Меня как током бьет. Будто меня впервые касается мужчина. Смотрю на его ладонь как завороженная: понимаю, что надо высвободить руку — если увидят дети, нам обоим будет неловко. Но ничего не могу с собой поделать, нарочно тяну время, продлевая удовольствие.

Боги, что я несу? Удовольствие! Если от такого невинного прикосновения меня так прошибает, то что со мной было бы, реши он меня обнять? На то, чтобы представить большее, у меня просто не хватает смелости. Я и так наверняка красная как зернышки граната в салате.

Мне надо спросить, какую помощь он имеет в виду. Но не успеваю, к нам подбегает запыхавшаяся Соня. Зато в последний момент успеваю выдернуть руку из-под ладони Арсанова.

— Папа, а кто из нас выше, я или Богдан? Бодька говорит, что он.

Девочка выглядит расстроенной, и я искренне радуюсь, что она так быстро перестала комплексовать из-за своего роста. А еще, что она, кажется, ничего не заметила. Хотя Тимура это похоже не так волнует, как меня.

— А вот мы сейчас и посмотрим, — говорит он дочери.

— Как? — спрашивает мой сын. — Мне же нельзя вставать!

— Очень просто, — Арсанов поднимается из-за стола и подходит к Богдану, — давай сюда руки. Соня, поворачивайся спиной к нам.

Подхватывает Бодьку под мышки так, чтобы он подошвами ботинок касался пола, и подносит к девочке.

— Полина, смотри, кто тут у нас выше?

Я честно смотрю на детские макушки, стараясь не замечать перекатывающиеся мышцы под рукавами рубашки. Но разве такое возможно не заметить? И я сдаюсь.

— Они одинаковые, Тимур. Как под линейку.

— Мне тоже так кажется, — кивает он.

Мой мальчик смотрит на Арсанова с обожанием, и здесь я как никто понимаю своего сына. Если бы Тимур поднял меня на руки, я бы точно умерла от счастья.

А ведь он меня нес на руках, когда отвозил в роддом. Но тогда мне точно было не до Арсанова, хотя ромашки получить было приятно.

— Мы одинаковые, — хлопает в ладоши Соня.

— Мы высокие, потому что вы с дядей Тимуром высокие? — допытывается Богдан.