Тайный наследник для миллиардера

В новостных лентах мне досталась немалая доля внимания, хоть мы с Тимуром отказались комментировать наше предстоящее бракосочетание. Каждый день мне на почту и на телефон приходят тонны приглашений и просьб об интервью. Я попросила службу безопасности проверять мой ящик, а сообщения с незнакомых номеров попросту блокирую.

Мое молчание мать воспринимает как раскаяние, поэтому продолжает, все больше воодушевляясь:

— Андрюшка растет, ему нужно хорошее питание. Из всего вырос, а скоро зима. Не хочется китайский дешман покупать, но все так дорого, просто кошмар. А еще кружки, секции. И телефон бы новый ему не помешал. Твой миллионер и не заметит, для него это копейки, а Андрюшке хоть не стыдно будет перед друзьями…

— У Андрея есть отец, это его обязанность покупать ребенку одежду и еду, — прерываю я этот словесный поток, и в трубке на несколько минут устанавливается молчание.

— Да как ты можешь! Вова сейчас дома, он уволился по состоянию здоровья. Это ты здоровая лошадь, твой на тебе с утра до ночи ездит. Не всем так везет, — прорывает родительницу, и я даже отодвигаю трубку, чтобы она не кричала мне в ухо.

— Если тебе нравится, что твой муж сидит дома, может тогда стоит поискать работу тебе? — едва сдерживаю клокочущий внутри гнев. И одновременно чувствую острую жалость к Тимуру.

Как же хорошо, что он не знаком с моей матерью!

— Что ты такое говоришь, Полина! — я снова представляю, как она в порыве праведного гнева прижимает руку к груди. — Куда же я пойду?

— Да хоть в супермаркет кассиром, — отвечаю невозмутимо, и слышу, как она захлебывается от злости.

— Ты такая же как твой отец! Такая же подлая! Ладно, мать тебе не жалко, брата пожалей!

— Мама, у меня есть свой сын, — стараюсь говорить спокойно, впившись пальцами в столешницу. — Ему нужна операция, и я сама собрала половину денег. Я не просила ни у тебя, ни у Вовы.

— Так что же получается, — горько шепчет она, — ты тратишь деньги на инвалида, а здоровый, нормальный мальчик обделен даже в самом элементарном?

— Мой сын не инвалид, — отвечаю, больше не чувствуя ни гнева, ни обиды. Только безмерную усталость. — Не смей так его называть. Всего хорошего, мама. Я заблокирую твой номер, можешь больше не утруждать себя звонками.

И нажимаю на завершение разговора.

* * *

На следующий день нас с Богданом привозят в клинику. Это новый медицинский центр в новом квартале. Рядом с ним идет стройка, здание бизнес-центра почти наполовину готово.

Тимур говорил, что хочет выкупить там несколько этажей, поэтому я с интересом рассматриваю недостроенную коробку.

— Мам, смотри какой кран! — восхищенно говорит Бодька, закинув голову.

— Он просто огромный, — соглашаюсь я, — поехали, сынок, время.

Нас встречают на ресепшене и провожают к кабинету.

— Подождите минутку, доктор сейчас подойдет, — говорит приятная девушка-администратор и угощает Богдана конфетой.

— Кого ты там выглядываешь, Бодь? — спрашиваю у сына, который без конца тянет шею, высматривая проходящих по коридору.

— Пап обещал приехать и повести меня на анализы, — отвечает он.

— Так это он когда обещал! Сейчас ему нельзя выезжать из отеля, сынок… — говорю и вижу, как радостно вспыхивают глаза моего мальчика. Слежу за его взглядом и вспыхиваю сама: по коридору размашистым шагом идет Тимур в кольце охраны.

Его лицо кажется каменным, взгляд ледяным, но стоит ему заметить нас, все меняется как по волшебству. Ледники в глазах тают, и я от всей души желаю провалиться сквозь землю тем, кто таким дикарским способом решает свои финансовые проблемы.

Тимур торопливо подходит к нам и наклоняется к Богдану.

— Вот вы где. А я вас ищу.

— Ты пришел, — глаза моего мальчика сияют, и у меня невольно подступают слезы. — Ты пришел… папа?

— Конечно пришел, — отвечает Тимур, поднимая его на руки, — ведь я обещал.

Он поворачивается ко мне, и я уже не сдерживаюсь. Вешаюсь на шею, прижавшись лбом к его щеке.

— Привет…

— Привет, Полинка, — он свободной рукой обнимает меня за талию, и когда нас зовут в кабинет, мне даже жалко становится, что доктор пришел так рано.

Из клиники мы выходим вместе, но дальше расходимся по разным парковкам — Тимур даже здесь не хочет рисковать. Мы попрощались еще внутри, и мне хочется плакать от того, каким снова становится лицо Тимура — безжизненным и холодным.

— Я их ненавижу, — успеваю шепнуть ему на ухо.

— Кого, Полечка?

— Тех, кому ты мешаешь.

Тимур целует меня в висок и говорит, глядя в глаза:

— Это будет недолго, Поля. Мои парни роют землю, так что скоро все закончится.

Мы садимся в машину. Бодька выворачивает шею, следя за Тимуром, а я, наоборот, не смотрю. Смотреть больнее.

Водитель заводит двигатель, но тот внезапно глохнет.

— Черт, да что с такое? — он озадаченно рассматривает приборную панель, как тут с заднего сиденья раздается голос сына:

— Мам, а почему папа сюда бежит?

Мы с водителем оборачиваемся. Охранник, сидевший рядом с Богданом, выскакивает из салона и распахивает передо мной дверь.

— Выходите! Выходите из машины! — кричит Тимур и машет руками.