Тайный наследник.Том 1 и Том 2 (СИ)

Лала покачала головой, и ее массивные сережки с монетками тихо звякнули.

— Проблем лучше избегать, ваше сиятельство, — возразила она. — И не светиться. Особенно таким, как я. Вы осядете в Белграде и будете себе спокойно по приемам таскаться, а мне на Балканах еще работать.

О, дорогая моя, знала бы ты, чем я буду заниматься в Сербии…

— Ладно. Какие варианты?

— Мои соплеменники мне помогут, но нужно сопровождение.

Девушка взглянула на книжный шкаф и, пробежавшись пальцами по корешкам книг, выбрала одну. Когда она ее раскрыла, я понял, что это был аналог телефонного справочника, только тонкий, земунский. На форзаце размещалась карта Земуна с пригородами. Я увидел реки, служившие естественной границей. И край Белграда.

— Подойдет, — шепнула Лала и указала точку на карте. — Видите этот остров?

— Велико Ратно, — ответил Столыпин. — Знаю его. Это заброшенная территория.

— Условно. Формально она австрийская, солдаты туда летом купаться да на рыбалку плавают. Мостов там нет, перемещение только на лодке.

Я изучал остров. Он находился на самом слиянии Савы и Дуная. Немаленький такой островок. Место козырное.

— Болото там, — ответила на мой немой вопрос Лала. — Ничего основательного не построишь. Только кабаны да птички живут. Но оттуда можно по Дунаю добраться до Карабурмы. Это район Белграда.

Ее палец скользнул дальше по реке на восток и остановился на северной окраине Белграда. Вроде бы отдельный район города, но какой-то малонаселенный…

— Это довольно пустое место, там живет всякий сброд, — пояснила Лала. — Раньше, еще при Обреновичах, там и вовсе людей казнили, поэтому место считается нечистым и люди там до сих пор не селятся. Но там топкие берега и мало лишних глаз. Даже сербские пограничники не особенно туда суются. Так, наблюдают издалека.

— Если план составлен и все кажется схваченным, то зачем мы?

— На случай, если сербы все-таки решат добросовестно исполнять свои обязанности. Взятка может не сработать. Мне нужно, чтобы вы… помогли убедить их.

Я чуть не расхохотался. Цыганка просит меня помочь убедить кого-то в том, что ей нужно. Иронично получалось.

— Я передам вам сведения сейчас, — девушка без стеснения подняла юбки своего пышного платья, и Столыпин по-джентльменски отвернулся.

А я не стал отводить взгляда от стройных загорелых ножек — не настолько еще проникся благородным воспитанием. Да и молодость, гормоны у тела играли… Под юбками — между нижней сорочкой и основным платьем — болталась небольшая плоская сумочка. Лала вытащила из нее пакет.

— Это очень важные сведения, господа. Стоило больших трудов и рисков их добыть. И если они попадут не в те руки… Но я поняла, что вам можно доверять, княз.

— Откуда поняла?

Лала печально усмехнулась.

— Кое-какой дар у меня все же есть, ваше сиятельство. И я знаю о вас чуть больше, чем вы сами готовы рассказать. Вверяю судьбу этих документов вам. И помните, что на них уже пролили кровь, и крови может пролиться гораздо, гораздо больше.

Я бережно принял пакет. Небольшой, довольно легкий. Бумаги.

— Для кого они предназначались, эти документы?

— Полагаю, для агента в Белграде. Но если все так, как я думаю, он выйдет на вас сам. Не исключаю, что на самом деле этот пакет предназначается вам.

— Могу взглянуть?

Столыпин с сомнением на меня уставился.

«Может не стоит, ваше сиятельство? У нас своя миссия, незачем впутываться в игры Тайного отделения».

«Напомню, что наша миссия подготовлена при непосредственном участии этого тайного отделения», — отрезал я. — «И если меня в это втянули, я должен знать».

— Считаю, теперь вы имеете на это право, — ответила Лала. — Хотя это огромный риск. Австрийцы убьют меня уже только за то, что я держала это в руках. А вас… Теперь от вас не так просто избавиться.

Да к черту! Я развернул сверток, и мне на руки упали… Пара пластиковых бочонков, в каких хранили негативы пленок, какие-то письма. Черт, почти все по-немецки.

— Андрей!

— Я не уве…

— Надо! Мы в одной лодке. Прикончат меня — прикончат и вас.

— Справедливо, — вздохнул атташе и уставился на переписку.

Чем дольше он читал, тем круглее становились его глаза.

— Пленка проявлена?

— Конечно, — кивнула Лала.

Значит, не засвечу. Можно смотреть. Я открыл первый бочонок и развернул пленку ближе к свету. Черт, все слишком мелко! Какие-то люди — то ли вечеринка, то ли прием. Танцы, много женщин. Какое-то мельтешение… Драка? Другим планом, уже поближе — кадры какой-то целующейся парочки и другие более пикантные подробности. Я взял еще одну пленку — там были сфотографированы какие-то мужчины и женщины. Заседание? Какая-то тайная встреча? Все мрачные, решительные. Черт, нужно было лучше учить портреты государственных деятелей и знати.

— На других пленках все красноречивее и веселее, — сказала Лала. — Особенно если знать, кто на них изображен.

Столыпин резко опустил бумаги и торопливо сложил их как было.

— Боюсь предположить, какой ценой вы все это добыли, госпожа, — севшим голосом сказал он. — Это… Это компромат на сербскую королевскую семью. И не только.