Тайный наследник.Том 1 и Том 2 (СИ)

Дело в том, что здесь было принято почти сразу же «отмечаться» в посольстве по прибытии. Я на эту традицию наплевал с высокой колокольни. Точнее, сделал все по-своему. Формально в посольстве я побывал и даже воспользовался его услугами, когда потребовалось легализовать свой переход из Земуна в Белград. Но в идеале я должен был запросить аудиенцию у посла с соблюдением всех формальностей. Так было заведено у аристократии. Мне же было не до этого.

— Что ж, зато вы точно меня запомните, — улыбнулся я.

— Еще бы, ваше сиятельство. Мало кто из наших с вами соотечественников становился причиной столь запутанных событий, — капризно заявил Вижинский. — К слову об этом, ваше сиятельство. Ко мне среди ночи врываются сотрудники Тайной канцелярии и требуют немедленно сообщить ваше местонахождение. Вы ставите на уши все посольство, привезя моего же бывшего сотрудника в состоянии, близком к гибели... И все это почти одновременно. Николай Петрович, извольте это прокомментировать.

Я улыбнулся, отпив глоток минералки с лимоном.

— Что ж, дознаватели Тайной канцелярии проявили излишнюю обеспокоенность, и мне жаль, что это вас коснулось. Меня пригласили на обычную беседу, и я ничем не смог им помочь. А поводом стала гибель князя Ратко Бранковича. Дознаватели просто отрабатывали все его контакты.

— Допустим. Но что случилось с Андреем Васильевичем?

— Сам не знаю. Говорит, ездил по мелким делам — в частности, по моим поручениям. На парковке ему в нос пустили какой-то газ. Сняли дорогие часы и опустошили бумажник. Мы чудом нашли его машину и Столыпина в ней. К счастью, ваш доктор успел ему помочь.

Посол погрел в изящной, по-женски нежной, руке бокал с коньяком и снисходительно улыбнулся.

— Ваше сиятельство, расскажи вы это о ком угодно, кроме Андрея Васильевича, я бы поверил в эту историю. Или сделал бы вид, что поверил. Но я знаю господина Столыпина. Прекрасно обученный боевик пятого ранга, собранный, всегда готовый принять бой. Он просто не мог попасть в такую ситуацию. Тем более что он был отравлен огромной дозой транквилизатора. Сдается мне, вы что-то от меня утаиваете, Николай Петрович.

А, значит, ты у нас тут самый умный? И не понимаешь намеков, да? Что ж, объясним чуть доходчивее.

Я отодвинул бокал и в упор уставился на посла.

— Вы обвиняете меня во лжи, ваше превосходительство? — понизив голос, спросил я. — Верно ли я понимаю, что вы только что заявили, что я лжец и обманщик?

А вот это был очень тонкий момент. Дуэли в Империи уже давно были формально запрещены, хотя порой все же проводились. Другое дело, что теперь поводом для смертельной битвы могло послужить по-настоящему серьезное оскорбление. Сейчас я блефовал, но таким образом дал понять, что Вижинскому следовало закрыть рот.

— Боже упаси, ваше сиятельство! — воскликнул посол, мгновенно считав намек. — И не подумал бы! Я лишь выразил озабоченность тем фактом, что Андрей Васильевич так легко дал себя ограбить.

— Что ж, о подробностях вы можете расспросить самого Андрея Васильевича, — улыбнулся я.

Удачи. Мы успели договориться — я передал ему в корзинке с гостинцами записку с текстом легенды. Столыпин не дурак — поймет, что дело серьезное и болтать в посольстве не нужно. Так что ничего нового от Андрея посол не узнает.

— Непременно спрошу, ваше сиятельство, — отозвался Вижинский. — Я обязан это сделать... Но господин Столыпин не хотел говорить до встречи с вами. Что также наводит на вопросы.

Этот Вижинский слишком активно пытался сунуть свой длинный нос куда не следовало. Я уже хотел было ткнуть ему в лицо бумагу от Тайного отделения, но... передумал. Приберегу пока что. Не нравилось мне, что посол пытался слишком глубоко залезть в мои дела. И мне не хотелось лишний раз светить связи с Корфом и его ведомством.

К счастью, принесли закуски, и посол на некоторое время переключился на еду. Нахваливая мясную нарезку и местные сыры, он прочитал мне лекцию о сербской высокой кухне, а я делал вид, что всецело поглощен экскурсом.

К чести Вижинского, больше он не стал меня донимать расспросами о происшествии. Видимо, осознал, что говорить больше озвученного я не намерен. А применять ко мне или к Столыпину ментальное воздействие он не был уполномочен. Так что давился пршутом и каймаком под непринужденную болтовню.

— Вы уже получили приглашение на церемонию приведения кронпринца к присяге? — спросил посол, разделавшись с горячим.

— Да, имел честь.

— Тогда с нетерпением буду ждать нашей встрече на этом мероприятии. И, разумеется, двери посольства всегда открыты для вас и вашей свиты, Николай Петрович.

Ага, теперь пытаешься зайти с другой стороны. Любезничаешь, станешь втираться в доверие с расчетом что-нибудь выведать. Что это — праздное любопытство или нечто большее?

— Благодарю, ваше превосходительство, — я подозвал официанта и потребовал счет, велев записать расходы на свое имя. — Однако сейчас я вынужден откланяться. Увы, график в первые недели особенно насыщенный.