Тайный наследник. Том 1 [СИ]

— Однако фройляйн Герберштейн утверждает иное. Ее отец намеревался устроить помолвку дочери с одним из австрийских баронов, однако девушка утверждает, что три года назад во время вашей поездки в Вену вы познакомились с ней и, после совместно проведенного времени обещали на ней жениться. По нашим, имперским, законам такой шаг приравнивается к помолвке, ибо слово князя приравнено к слову герцога. И это слово аристократа.

Столыпин уставился на меня испепеляющим взглядом, а я, признаюсь, впервые немного растерялся. Даже обладание строптивой силой и волшебство Осколка не вызвали у меня такой озадаченности.

— Мне нужно побеседовать с князем наедине, — тут же отчеканил Столыпин. — Как его юридический представитель, я имею на это право.

И, не дожидаясь ответа, он вытолкал их из купе и захлопнул дверь. Над нашими головами тут же возник непроницаемый купол.

— Какого черта мы не знали об этой истории?! — набросился он на меня громким шепотом. — Вы в своем уме умалчивать о таких приключениях?

— Да не знаю я никакой Элеоноры! — рявкнул я. — Все перерыл в воспоминаниях — не представляли меня герцогу и его дочерям! Хотя постойте...

Кажется, я наконец-то сложил картинку. Твою мааааааман...

Было! И правда ведь — было.

Мы, точнее, первый Коля, с приятелями-однокурсниками ходил в оперу. Быть в Вене и пропустить такое мероприятие — для аристократа самоубийство. Там блистало много австрийской знати, но, поскольку визит был частный, а постановка — регулярной, но нужды представляться официально не было.

Важно то, то спустя пару дней, когда мы отдыхали уже в куда менее формальной обстановке, захотелось студентам познакомиться с местными девицами. Пошли в какой-то невероятно пафосный не то клуб, не то ресторан. Там я, точнее, первый Коля, познакомился с симпатичной юной девицей. Познакомился с коротким, но ярким продолжением.

Только вот девица представилась не Элеонорой фон Герберштейн, а просто Норой Герберт. Говорила, училась на художницу в местной академии, а в клуб пришла отдыхать с подружками. Тогда первого Колю не смутило то, что простая студентка могла себе позволить отдых в столь пафосном месте. Она, кстати, и правда хорошо рисовала — привлекла «мое» внимание тем, что буквально несколькими росчерками изобразила мой портрет на салфетке мокрой трубочкой от коктейля...

Она была не единственной «моей» спутницей за те каникулы, и все же только эта псевдохудожница приходила на ум. Псевдоним уж больно созвучный. Да кто ж знал...

— Проклятье, — вздохнул Столыпин, когда я выложил ему все, что удалось вспомнить.

А еще у нее были потрясающе красивые ноги и аккуратная грудь, но об этих воспоминаниях я умолчал.

— Клянусь, не знал! Вот вам крест!

— Да верю... Так, если девушка не назвала вам своего настоящего имени и намеренно утаила свою личность, да еще и воспользовалась вашей, скажем так, излишней раскрепощенностью, вызванной алкоголем... Что ж, у нас есть все шансы очистить ваше имя. Дело можно развалить.

— Ага, только для этого придется заехать в Вену, — я покачал головой. — Нет, сейчас я этим заниматься не готов. Нас ждут к определенному сроку в Земуне.

К слову, тоже в Австро-Венгерской империи. Могли бы и подождать, пока мы сами попадем в их руки. Но, видимо, у графа Герберштейна сильно пригорело. Интересно, как эта история вообще всплыла?

— Спорить не буду, это кардинально меняет наши планы...

— Значит, сделаем так, что это обстоятельство их не изменит, — резко оборвал я Столыпина. — Я не сверхумелый менталист, но все же мы можем поработать с памятью этих жандармов.

— Это не поможет. Сотрете этим — в Земуне задержат другие. Если вопрос стоит настолько остро, что вас хотят снять с поезда в Дакии.

Да, это проблема. Впрочем, стирать память было не обязательно. А вот заставить их меня отпустить и выдать бумагу...

— Я сам с ними разберусь, — сказал я Столыпину и деактивировал его купол. Андрей Васильевич не успел ничего возразить.

За дверью купе уже слышалось нетерпеливое сопение. Я натянул любезную улыбку и распахнул дверь.

— Прошу в купе, господа, — хозяйским жестом я пригласил всех трех жандармов и захлопнул двери перед прислугой. Тоже мне, нашлись зеваки. В следующий миг я активировал непроницаемый купол по периметру всего купе.

Жандармы напряглись.

— Не хочу, чтобы кто-то подслушал, — легкомысленно отмахнулся я, продолжая играть роль законопослушного болвана. — Прошу, присаживайтесь, господа.

Жандармы переглянулись, но, видимо, их главарю уж слишком сильно хотелось задержать аж целого князя, да еще и русского. Поэтому он первым плюхнулся на обитый бархатом диванчик.

— Могу я взглянуть на ваши документы? — попросил Столыпин. А, все же решил мне подыграть.

Я метнул на него быстрый взгляд.

«Я займусь главным, а вы вырубите двух остальных. Пока просто вырубите».

Надо отдать должное Андрею — он сохранял хладнокровие. Ни единым жестом или мускулом не выдал себя.

«На счет три. Раз... Два...»