Тайный Орден и власть доллара. Кто правит миром

«Если американский народ когда-либо позволит банкам контролировать эмиссию своей валюты, то, вначале посредством инфляции, а затем — дефляции, банки и корпорации, которые возникнут вокруг них, лишат людей всего имущества, а их дети окажутся беспризорными на континенте, которым завладели их отцы.

Право выпускать деньги должно быть отнято у банков и возвращено конгрессу и народу, которому оно принадлежит. Я искренне полагаю, что банковские институты более опасны для свободы, нежели регулярные армии».

* * *

Мнения «отцов-основателей» по поводу банков и «финансового клана» отражают столкновение политических воззрений ранних американцев: Александра Гамильтона, с одной стороны, и Джефферсона, Медисона и Франклина — с другой.

Гамильтон представлял характерную более для Европы автократическую традицию. Там, где политические методы были бездейственны, автократия рассчитывала на победу посредством банковской монополии.

Именно Гамильтон внёс в декабре 1790 г. на рассмотрение в Палату представителей законопроект, предоставлявший концессию находившемуся в частном владении Банку Соединённых Штатов. И таким образом учредил первую частную денежную монополию в США — предшественницу частной Федеральной резервной системы.

Именно Александр Гамильтон всего лишь за несколько лет до этого написал устав Банка Нью-Йорка — первого банка в городе. Исаак Рузвельт — прапрадед Франклина Делано Рузвельта — с 1791 по 1796 гг. был вторым за всю историю председателем правления этого банка.

Предложение Гамильтона о национальном банке сводилось к предоставлению конгрессом привилегированному меньшинству концессии на частную монополию.

Банк Соединённых Штатов имел бы тогда исключительное право эмитировать валюту, он был бы освобождён от налогообложения, а правительство Соединённых Штатов, в конечном счёте, несло бы ответственность за все его действия и долги.

Вот, как это описывает Джордж Банкрофт:

«Гамильтон рекомендовал создать национальный банк с акционерным капиталом в десять или пятьдесят миллионов долларов, оплаченным на одну треть металлическими деньгами, а на другие две трети европейскими денежными фондами или земельным обеспеченьем. Его должны были возвести в статус легального акционерного общества в течение тридцати лет. За это время никакой другой банк — государственный или частный — не мог бы получить этот статус.

Его капитал и депозиты должны были быть освобождены от налогообложения, а Соединённые Штаты, в общем и в частности, должны были сообща нести ответственность за все его экономические операции. Статьей его дохода должно было стать исключительное право на эмиссию валюты для Соединённых Штатов, равной по сумме всему акционерному капиталу банка».

Реакция общественности на предоставление конгрессом частной банковской монополии группе отдельных граждан была язвительной.

Джеймс Медисон признавал:

«В случае мирового обращения банкнот предложенного банка, прибыли будут настолько велики, что правительству следует получить весьма значительную сумму для предоставления данного преимущественного права. Существуют другие недостатки, и право учреждать второстепенные банки не должно быть предоставлено какой-либо группе людей».

В Сенате выступил с резким осуждением Уильям Мак-Клей:

«17 января (1790), понедельник. Я сказал прямо, что не являюсь защитником банковской системы; что я считаю их машинами для стимулирования доходности сектора непродуктивной рабочей силы; что вся прибыль банка должна принадлежать обществу. В этом случае, в общественных интересах было бы возможным увеличить совокупную стоимость акционерного капитала.

Однако, я должен заметить, что по данным требованиям общественность грубо провели. Она (общественность) кредитовала только монетой; отдельные лица (банковские устроители) кредитовали на три четверти сертификатами, в которых обеспечения ценности со стороны банка было не более, чем в жнивье.

К тому же, сертификаты не представляли уже никакого интереса, и было крайне несправедливым, что другие бумажные ценности (деньги) должны были выпускаться в кредит, отягощённый процентом, и действовавшим на государство, как дополнительный налог».

Предложение Гамильтона было направлено в сенатскую комиссию. Но в неё входил Филип Шилер (тесть Гамильтона), а все её члены разделяли политические взгляды Гамильтона. Одним словом, комиссия была сформирована из подставных лиц.

Позже президент Вашингтон направил законопроект Томасу Джефферсону (государственному секретарю) и Эдмунду Рэндольфу (министру юстиции и генеральному прокурору). Оба нашли законопроект противоречащим Конституции.

Точка зрения Джефферсона по поводу неконституционных действий банка содержала следующий веский аргумент:

«Я полагаю, что фундамент Конституции заложен на следующем принципе: все полномочия, не переданные Соединённым Штатам Конституцией и в равной степени не запрещённые ею штатам, сохранены за штатами или за народом. Выйти за эти рамки, очерченные специально для полномочий конгресса — значит овладеть беспредельной сферой власти, не поддающейся более какому-либо определению.