Тайный покупатель

− Ну Антоний! Ты очень уж настроен против этого портала.

− Ещё бы! – возмутился я. – У меня мама плакала.

− При чём тут это? – улыбку как рукой сняло, Староверов снова стал злым и раздражительным, нервным каким-то – маска «непонимание».

− А при том!

− При чём?!

− При том, что умер великий артист. А про него там такую статейку накропали. Я потом этого автора в соцсети нашёл, он пишет у себя в паблике обсценно.

− Ах, ты про это… − Староверов облегчённо стал гладить левую грудь, сердце у него видно заныло – такое случалось. – Главред там делает акцент на молодых. С великими артистами случаются проколы, не спорю, молодые не всегда обладают кругозором, а слог у молодых часто смелый, новаторский. Они пробуют, понимаешь, нащупывают стиль.

− Какой стиль! Я вас умоляю. Сами только что сказали, что это журналистика, у новостников приёмы. Там стиль себе испортить, как в суде присяжным посидеть.

− При чём тут суд?

− А при том, что мама была присяжной, чуть с ума там не сошла. Мама заседала прошлым летом. Сначала их держали два часа на инструктаже, отобрали паспорт и запретили что-либо писать в сети, тем более фотографировать. Дальше в зале суда тягомотина ещё три часа с жуткими странными людьми. В итоге её выбрали, и ещё месяц слушалось дело, она прокляла всё на свете.

− Но там двойное убийство слушалось!

− А вы откуда знаете? – опешил я. Мама заседала этим летом, как раз когда у меня были экзамены, писала мне иногда про заседания, мы ещё недоумевали, почему шестьсот рублей, которые ей платили за каждый день пребывания, не облагались налогом.

− Это неважно. Знаю.

− Мама рассказывала, как проходил отбор присяжных. В основном все отказывались. Одна чиновница, выглядящая как нимфа, отказалась в связи с важной для государства ролью – важна государству. Мама говорила, что выглядела она потрясающе.

− А мама-то почему не отказалась сразу?

− Она не могла, её на работе предупредили, что нельзя, она же бюджетница, преподаватель. Та нимфа другого полёта, просто небесной красоты, у неё важная, якобы, работа. Но с другой стороны – на первом ряду сидела женщина, полная, толстая. И она не вставала в очередь на отказ, она надеялась, что её выберут. У неё, мама говорила, и возраст подходящий – за сорок, там любят, чтобы присяжный был с опытом, видно она хотела хоть чем-то быть полезной государству, хотела стать присяжной, но скромно молчала. Но её не выбрали. А смотрели, ведь, не на внешность, они смотрели в бумаги с данными. То есть, тупорылых мужиков выбрали, а эту даму – нет. Из тех, кто не отказался, оставалось-то всего человек пятнадцать. И её не выбрали! Надо было пройти конкурс двенадцать из пятнадцати!

− Ты с темы-то не соскакивай, друг.

− Хорошо. Я вам назову ещё одну причину. Главред этого портала вообще дебил! Это ясно. Ещё… − я осёкся: Староверову как судорогой свело лицо − маска «нервный тик».

– Что с вами Леонид Львович? – я стал быстро соображать, какие у меня есть лекарства, аптечку я, как приехал, ни разу не открыл. – Я вам сейчас успокоительные накапаю.

− Накапай, дружочек, − выдохнул Староверов и я полез за аптечкой в тумбочку.

После выпитых капель он сказал медленно и отчётливо:

− Главред этого портала − мой сын и твой единокровный брат.

После этих слов капли Староверов капал мне.

Глава вторая. Ученье − свет