Тайный притон Белоснежки

И Сергей поднял руку, намереваясь почесать у себя в затылке. Но при этом его движении Катя шарахнулась в сторону, Жанна тихонько взвизгнула, а Марина притронулась к глазу, который все еще побаливал. По губам Сергея скользнула едва заметная ухмылка. Ему нравилось, как реагируют на него подруги. Но Сергей явился в роли постника. И он выглядел сегодня совсем иначе, чем ночью. Он явно раскаивался в содеянном или делал вид, что раскаивается.

– Ох, девчонки, простите меня. Сам не помню, что творил. Вы на меня не сильно сердиты?

– Вообще-то есть немного.

– Простите! – взвыл Сергей. – Все искуплю. Что я тут у вас испортил? Окно разбил? Починю. Зеркало сломал, ну, у вас ведь уже висит новое. И вот вам еще от меня…

И, покопавшись за пазухой, он извлек довольно сильно помятую и подтаявшую плитку шоколада. Жанна с возмущением уставилась на подношение. Что? Шоколадка? Просто шоколадка и ничего больше? Даже не коробка конфет и не торт? Не говоря уж о том, что являться к дамам без пышного букета цветов в руках – это непростительно. И цветы должны быть покупными, а не с клумбы, пусть даже и своей собственной. А тут вместо всего этого великолепия какая-то жалкая плитка, по внешнему виду завалявшаяся где-то на полке в магазине, уцененная или даже вовсе выброшенная за негодностью. В глазах Жанны это было оскорбление еще хуже вчерашнего.

Но Катя была настроена не столь строго. Она быстро цапнула шоколадку и, сорвав с нее обертку, принялась с аппетитом жевать. Этим она вызвала у Сергея довольную ухмылку, а у Жанны гневную гримасу. Марина молчала, сохраняя нейтралитет. Шоколада из рук Сергея ей что-то не хотелось. И цветов не хотелось. И конфет. И вообще ничего ей от него не хотелось, а хотелось, чтобы он исчез и никогда больше не появлялся.

– Ну что? Мир?

– Мы с тобой и не ссорились.

– Знаю, сам виноват. Только вы уж меня простите. А то отец с дядей говорят, полиция к вам сегодня утром снова приезжала.

Девушки с пониманием переглянулись. Так вот чего Сергей такой шелковый! Перетрусил, поди, что они на него заявление в полицию напишут и что ему придется по всей строгости закона отвечать за вчерашний дебош в доме у подруг.

– Следователь не по твою душу приезжал.

– А, вон оно как! Это и к лучшему. А то я вам прямо скажу, ничего из вчерашнего не помню. Батя говорит, будто бы я ворота ему машиной вышиб. А где машина, я и не скажу. Нету ее.

То-то Марина не обнаружила ее с утра.

– А что к Ритиному брату ездил? Это ты помнишь?

– Я? Вон оно, куда я рванул. А к кому ездил? К Гансу или к Витьке?

– К Гансу. Как съездил-то?

– Не знаю. Не помню ничего.

– Нашел дочку?

– Говорю, не помню!

У Сергея глаза снова начали наливаться кровью, и подруги сочли за благо замолчать.

– Очнулся я уже под утро у нас во дворе, в руках ремень от штанов, сам не помню ничего, машины нет. А брат с батей и дядькой твердят, чтобы я шел перед вами извиняться. Вот я и пришел.

Подруги с сомнением смотрели на Сергея. Они не знали, как им реагировать. Вроде бы человек предлагает им мировую. Надо бы его простить… или не надо было? Конечно, вчерашняя обида здорово мешала принять правильное решение, она была еще очень сильна. Но в то же время они понимали, что вряд ли за хулиганство Сергея посадят надолго, если вообще посадят. А если его не посадят, значит, оставят разгуливать на свободе. И что? Они будут жить и знать, что где-то рядом бродит неуправляемый псих, имеющий на них зуб?

Катя нашла третейское решение:

– Мы тебя прощаем, но… к нам ты больше не приходи.

– Годится! Заяву на меня когда заберете?

– Мы и не писали ничего.

– Нет? А братуха говорит, что с утра полиция к вам приезжала. Думал, что по мою душу.

Так вот правильно подруги догадались! Вовсе не раскаяние двигало Сергеем, а страх. Вот почему он так резво прискакал и так почтительно держался. Испугался, что за вчерашнюю выходку ему придется отвечать в полиции. А тут еще убитая жена и пропавшая дочка. Это все может сыграть против него.

Ведь если следователь думает, что Сергей добрый муж и хороший отец, то это одно дело. А если он узнает, что Сергей в пьяном угаре способен на неадекватные, грубые и жестокие поступки, – это уже другое. Тут следователю впору задуматься, а не мог ли сам Сергей и прикончить женушку. А дочку похитить для отвода глаз или, опять же, по каким-то своим соображениям. Подозрительный, одним словом, образ вырисовывается. Совсем не такой, каким рисовался Сергей трезвый.

– А что у вас тут случилось? Плохо кому-то было? Батя видел, как «Скорая» прикатывала. Вроде бы к вам.

– Не твое дело. Иди ищи свою дочку.

– Ладно, девчонки. Но если вам чего подсобить понадобится…

Договорить ему девушки не дали:

– Со своими проблемами мы сами разберемся.

– Бывайте тогда! – отсалютовал им Сергей. – Покеда!

И очень довольный тем, что так легко отделался, потопал обратно. Подруги смотрели ему вслед с большим сомнением. Когда человек пытается угрожать насилием и пускает в ход руки – это уже само по себе должно настораживать.

– Мы должны были сказать следователю, что Сергей учинил ночью. А мы попросту струсили!