Тайный притон Белоснежки

– Они считают, что Катюшу похитил этот Ганс, а когда ему надоело с ней возиться, он ее вернул… м-м-м… таким оригинальным способом.

– Косвенно это подтверждает и сама девочка, которая все время твердит про дядю Ганса и просится к нему назад.

– Почему он вернул ее таким образом? Почему просто не привел домой?

– Кому? И куда? Отец арестован. Мать и мачеха убиты.

– Но почему Ганс не передал девочку ее родному деду? Дядя Степан был на месте. Всего-то и требовалось, что постучать в калитку. Можно было даже в разговоры не вступать. Услышал бы, что кто-то идет, и убежал.

– Катюша могла последовать за ним. Она ведь, насколько я понимаю, сильно привязана к этому своему дяде Гансу?

– Да уж побольше, чем к Андрею. К нему она даже близко не хочет подходить.

Коля покачал головой:

– К сожалению, вся мужская часть семьи Аверьяновых славится неумеренностью в выпивке. И частенько под воздействием алкоголя они становятся слишком жестоки и неуправляемы.

– Они и трезвые не сказать чтобы были особо любезны.

А Коля продолжил:

– Насчет того же Андрея. Я специально смотрел его дело, имеется несколько эпизодов, когда ему разве что по вине нашего дырявого законодательства удавалось уходить от ответственности. За последние годы на него было заведено пять дел, каждое из которых могло кончиться для него отсидкой. И для Аверьяновых такое количество возбужденных против них дел далеко не рекорд.

– Я знаю. Соседи говорили, что дядя Степан колотил свою жену, пока та от него не сбежала. И колотил тех, кто рисковал за женщину заступиться. И угрожал кому-то спалить дом. И кажется, кто-то из соседей даже горел после таких его обещаний.

– Меня спроси, я любому скажу, от Аверьяновых лучше держаться подальше. Это такие люди… Вот взять, к примеру, Сергея. Как вы думаете, сколько раз он привлекался к административной ответственности по делам различной степени тяжести?

– Сколько?

– Восемь раз! За побои, хулиганство, драку, вымогательство и тому подобные выходки.

– Почему же он гуляет на свободе?

– Всякий раз дело закрывали из-за недостаточной базы.

– Это как?

– По-разному получалось. Иногда заявители забирали свои заявления, как я подозреваю, под давлением остальных Аверьяновых. Иногда доказательная база и впрямь была слабовата. Например, если вы говорите, что вас ударил по голове Сергей, а сам Сергей говорит, что это вовсе не он, да еще приводит нескольких свидетелей, которые подтверждают, что в это время он был с ними, то что может поделать следователь? Либо ему нужно доказывать, что все эти свидетели лгут, что вряд ли возможно, либо приходится отпускать разбойника. Но чаще потерпевшие сами предпочитали спустить дело на тормозах, чтобы семейка Аверьяновых не обозлилась еще больше.

Подруги смущенно переглянулись. Чему они удивляются, когда и сами поступили именно таким образом. Струсили и не стали писать на Сергея жалобу. После того как Сергей ворвался к ним в дом ночью и творил там всяческие безобразия, они могли бы пожаловаться на него следователю, но предпочли промолчать.

– Андрей не менее жесток, но, мне сдается, более хитер. У него голова лучше варит, чем у братца, который мне представляется довольно туповатым. Если Сергей молотит кулаками направо и налево, не думая об ответственности, то Андрей все-таки даже во хмелю помнит о своей выгоде. Просто так он нигде хулиганить не будет. Его действия хоть и жестоки, но всегда имеют под собой основание.

– Ты так говоришь, словно знаешь их всю жизнь.

– Они ведь тут старожилы. И мой отец служит тут всю свою жизнь. Это следователь из города приехал, сразу не разобрался, что это за птицы. Хотя мы ему говорили, что с Аверьяновых станется бабу свою прирезать. Вполне такое в их духе. Олег Аверьянов в свое время отсидел за убийство жены.

– Ой!

И Жанна испуганно посмотрела на своих подруг. Катя молча сглотнула. А Марина едва дышала.

– Мой отец мне про Аверьяновых так много рассказывал, что я их всех так хорошо знаю, словно они члены моей семьи.

– Упаси бог!

– Вот и вы теперь тоже знаете, что это за фрукты. Честно говоря, мне жаль, что девочка вернулась в семью. У другого своего опекуна ей было бы лучше.

– У какого другого опекуна? – невольно удивилась Марина.

– Из документов следует, что брат Катюшиной матери является еще одним опекуном девочки.

– Какой брат? Виктор? А нам сказали, что он сейчас в колонии.

– Нет, я говорю про другого, Ганс его зовут.

– Слышали.

– Так вот, оставляя своей малолетней внучке огромное наследство, ее дед в своем завещании оговорил, что опекуном девочки должен стать его старший сын – Ганс. Доверить полностью ребенка такому сорвиголове старик не мог. Но в честности старшего сына он не сомневался и считал, что Ганс сможет проконтролировать, чтобы права Катюши не ущемлялись ни ее отцом, ни кем другим.

– Другими словами, если девочка была у Ганса, то это и похищением нельзя назвать?

– Конечно. Она была у своего опекуна, которого назначил ей суд. Что же тут такого?

– Погоди, я не поняла. Почему суд назначил Ганса опекуном Катюши? Ведь это же было указано в завещании?