Тайный путь

– Ах, ну да, конечно… Так вот, надо бы за ней последить. Одному не очень сподручно, вдвоем куда веселее. Ты б, Леха, на работе про бабку повыспросил, а?

Лешка кивнул:

– Хорошо, спрошу. А что именно-то выспрашивать? Про спирт?

– Нет, Лех, не про спирт. – Алексей задумался. – Даже и не знаю – про что.

– Ну, ты даешь! – Парень понизил голос. – Про анашу, что ли?

– И не про анашу… Про всякое непонятное. Даже не знаю, как и сказать, про колдовское, что ли… И про Черное болото, про него – обязательно.

– А что в нем интересного-то, в Черном болоте? – ухмыльнулся Лешка. – Трясина да грязь.

– И все поспрошай…

– Как скажешь… Ну… – Лешка рывком поднялся на ноги. – Пойду, пора мне. А то ведь Михалыч, сам знаешь…

– Иди, иди, спасибо за молоко.

– Не за что… Ты вообще где здесь?

– На пилораму сейчас пойду, к Контакову.

– Ого! Свет не ближний.

– Потому тебя и попросил помочь, ты все ж в деревне живешь, не на выселках. Давай завтра к вечеру встретимся… так, чтоб обоим не особо далеко идти было. Ну, скажем, на Черном болоте, идет?

– Идет, – кивнул Лешка. – Что уж с тобой делать. Да, ты про Настю не врал?

– Клянусь Христом Богом! – Алексей размашисто перекрестился.

Лешка благодарно улыбнулся:

– Ну и славно.

– Только смотри, она на тебя обижена. Беги, мирись – обними, поцелуй… Ну, дальше уж как пойдет.

– Без сопливых обойдемся, – засмеялся Лешка. – Без советников тесть… Кстати, тебя как звать-то?

– Алексей.

– Тезка значит… Ну, наконец, будем знакомы!

– Будем!

Парни крепко пожали друг другу руки.

– И все ж таки не очень-то ты на меня и похож, – усмехнулся Лешка. – Вон какой накачанный!

– А ты помахай с мое саблей!

– С-саблей… Ну, ты даешь, блин! Пока, сабля, до завтра!

– Не забудь про болото и бабку.

– Да уж не забуду!

Лешка ушел, помахав на прощанье рукой. Славный парень. Жаль не поверил. Ну, а кто бы поверил? Все равно – славный…Хм… Сам себя, Леша, хвалишь!

– Лешка, привет! – снизу, от реки, бежали ребята. – Ты случайно Вовку Разметкина не видел?

– Кого?!

– Ну, который хвастался, что с тобой трактор вытаскивал. Поди, врал?

– Да не врал… Эй, постойте-ка! А что Вовка, пропал, что ли?

– Да со вчерашнего вечера не видали. Мать мечется – не утонул ли?! Так не видал Вовки?

– Не, не видал….

Ребята умчались, а Лешка с похолодевшим сердцем как мог быстро зашагал к Черному болоту. Чавкала под ногами грязь, злобно хлестали по лицу ветки – юноша не обращал на все это никакого внимания, вспомнив гнусные слова Федотихи – «и отрока малого к смерти потащите… которого стрелой…» Стрелой!

Быстрее!

Перепрыгнуть ручей. Здесь – через лужу. Тут по кочкам, теперь вдоль ручья, напрямик… Вот и сосняк… Вот кустики… Вот болото…

Выбравшись к тракторным следам, Лешка перевел дыхание и осмотрелся… Екнуло сердце… Рядом, в камышах, лежало пронзенное стрелой тело. Вовка…

Лешка присел рядом, дотронулся рукою до трупа… Холодный… Черная, запекшаяся вокруг стрелы, кровь… Стрела охотников за людьми… Что же они его не арканом-то?

Юноша безнадежно посмотрел в небо… Бабка! Скорее к бабке! Тряхнуть, заставить выложить все – коль уж и вправду все так, как она говорила, если уж должен остаться здесь кто-то один – пусть им будет тот, другой, местный Лешка. Ведь у него самого, у Алексея Пафлагонца, все-таки есть, есть выход, а у того – только смерть. И еще Вовка… Как бы так сделать, чтобы…

Эх, тряхнуть, тряхнуть бабку… пускай рассказывает уж все до конца!

Выбежав на грунтовку, Лешка едва не попал под колеса вывернувшему из-за поворота молоковозу. Едва успел отпрыгнуть в сторону. Скрипнули тормоза. Высунувшийся из кабины водитель – рыжий кудлатый парень – принялся было ругаться, но вдруг удивленно замолк…

– Леха?!

– Привет, Николай! – Юноша узнал шофера – старый знакомец.

– А говорили – тебя на машинном дворе током долбануло! Врали, что ли? Или – не сильно?

– Не сильно, – покачал головой Лешка. – Так, слегка…

– Хм… Зачем тогда «скорую» из города вызывали? И участкового? – помотав головой, Николай забрался обратно в кабину и улыбнулся. – Ну, хорошо, коли так. Поеду. Подбросил бы, да сам видишь – не по пути.

Газанув, молоковоз скрылся за ельником. Лешка посмотрел ему вслед, сплюнул и прибавил шагу. Ну, вот, этого еще не хватало – тока! Ай, как скверно-то все получается, ай, как скверно! Выходит, права была бабка! А может, можно еще все изменить? Наверное, можно… Можно! Ведь, когда Лешка уходил «туда», Вовка уже был пронзен стрелою… А здесь – ничего, бегал себе… Значит, можно!

Вот и бабкин дом. Дощатый забор, распахнутая настежь калитка… Только бы дома оказалась старая, только бы…

«Таврия» здесь, у избы! Значит – дома…

С колотящимся сердцем юноша взлетел по крыльцу, дернул дверь…

– Ага, явился-таки, – ничуть не удивилась хлопотавшая у плиты бабка. – Ну, садись, коль пришел. Поговорим.

– Ага, поговорим, – недобро улыбнулся Лешка. – У меня к тебе много вопросов накопилось, мно-ого…

Резко повернувшись, Федотиха окатила незваного гостя жутким, горящим прямо-таки смертною злобой, взглядом:

– А ты не ерепенься. Вежливей будь, покладистее. А то ведь как бы чего не вышло!