Тайный путь

– Я хочу тебя, златокудрый рыцарь… И – я всегда привыкла добиваться того, чего хочу! Ты, надеюсь, не против?

– О, нет!

– Тогда лучше не надейся сегодня заснуть!

Они любили друг друга всю ночь, почти без перерыва, и Лешка был просто поражен необузданной страстью танцовщицы, ее пластикой и неистощимою любовною выдумкой. Приятно поражен, надо думать…

Юноша все же уснул, уже под утро, когда первые лучи солнца окрасили золотисто-алым крыши соседних домов. Ах, как славно было лежать на мягком ложе, обнимая черноокую красавицу Зорбу – девушку необузданно страсти.

– Вот теперь – спи… – Танцовщица улыбнулась. – Нет… сначала выпей вина…

Встав, она наполнила из кувшина высокий стеклянный кубок. Поднесла к губам:

– Пей…

Лешка выпил, чувствуя, как смеживает веки тяжело навалившийся сон…

– А теперь спи… Спи, златокудрый рыцарь…

М-м… Что же так твердо-то? Он что, во сне упал с ложа на пол? Что ж Зорба-то не удержала? А, она, верно, куда-то ушла… Черт… солома какая-то кругом. Откуда здесь солома? И солнце так светит из распахнутой настежь двери… О! Кто-то подошел… Зорба! Нет, не Зорба… Чьи-то грубые сапоги… О, как трещит голова! Прямо раскалывается…

Сапоги остановились прямо перед лежащим юношей. Немного постояли, а потом, с размаху, ка-ак пнули под ребра! И еще раз! И еще!

– У-й, Господи-и-и… Больно-о-но…

– Что, очухался, гнида белобрысая? Получай!

Следующий сапог прилетел прямо в…

Глава 14 Сентябрь 1441 г. Константинополь Тяжкое похмелье

Безмерно пить вино есть опьянение,

а пьянство – опьянения последствие,

похмелье же – гордыня опьянения.

Григорий Назианзин

…лицо.

Лешка застонал – что ж вы так бьете-то, Господи?

– Оставь его, Кардис, – в камеру вошел еще кто-то, по всей видимости, начальник того, кто бил. Уселся на принесенный стражником табурет, распорядился. – Усадите его!

Окровавленного юношу подняли с земляного пола и посадили на лавку, прислонив спиной к стене. Из разбитого носа капала на колени кровь. По знаку старшего, стражник протянул узнику пропитанную холодной водой тряпку. Лешка приложил ее к носу и наконец-то поднял глаза…

Перед ним, ухмыляясь, сидел… вислоусый Филимон – вчерашний знакомец! Второй собутыльник, рыжий Феодор, глумливо ухмылялся в углу. Он, верно, и бил!

– Ну? – Филимон пристально посмотрел Лешке в глаза. – Когда и где ты должен встретиться с Константином Харголом?

– С ке-ем? – от удивления Лешка чуть было не поперхнулся кровью. – С Конст… А кто это вообще такой?

– А это я у тебя спросить хочу! – презрительно хохотнул Филимон… или как там его звали по-настоящему? – Тебе лучше знать – ты же турецкий лазутчик, не мы.

Стоявший поодаль Феодор засмеялся.

Турецкий лазутчик! Так вот оно что! Ну, если подходить формально – так оно на самом-то деле и было. Но как узнали?!

– Что ты передал Леонидасу Щуке? Отвечай!

– Какому Леонидасу Щуке?

– Не притворяйся, что не знаешь! Старик нищий. Ты ведь первым делом подошел к нему… А мы давно за ним наблюдаем!

Нищий старик… Да-а, бывают в жизни совпадения! Не знаешь теперь, как и выкрутиться… Рассказать что ли все, пока не переломали кости? А что он знает-то? Один адрес да пароль. Даже человека, к которому шел, не знает. Впрочем, Лешка и не собирался к нему идти – других дел, что ли, нету?

Филимон между тем мигнул рыжему – и юноша понял, что его сейчас будут бить. И весьма жестоко.

– Эй-эй, стойте! – громко закричал узник. – Мы намерены разговаривать или драться?

– Разговаривать? – Филимон довольно подергал усы. – Вот так-то лучше будет!

– Вообще, сейчас я устал и хочу отдохнуть, – нагло заявил Лешка. – А то еще забуду что-нибудь для вас важное. И поесть бы не мешало! Чего-нибудь вкусненького.

– Во, наглец! – хлопнув ресницами, прокомментировал рыжий. – Вкусненького ему! А плеткой по спине не хочешь?

– Помолчи, – тут же одернул его Филимон. – И пойди, распорядись насчет обеда.

– Да, мне бы еще кровь унять, – напомнил Лешка.

– И принеси воду с вином.

Отлично! Наклонив лицо, Алексей поспешно спрятал торжествующую улыбку. Вино и еда – это куда лучше ударов сапогами в лицо! Первый раунд, считай, выигран. И можно не спеша, с толком, подумать о втором и о третьем.

– Вообще, я бы хотел изложить все письменно, не торопясь, чтоб не путались мысли.

– Хорошо. – Следователь согласно кивнул. – Тебе принесут гусиное перо и бумагу с чернильницей.

– И белый речной песок! Присыпать написанное.

– Почему обязательно белый? – удивился Филимон.

Лешка пожал плечами:

– Не знаю. Привык как-то…

И в самом деле, привык – год назад трудился помощником тавуллярия (сиречь – младшим письмоводителем) в одном из государственных имперских ведомств – секрете богоугодных заведений.

Рыжий Феодор принес на большом серебряном блюде еду – печеную рыбу с оливками, небольшой глиняный кувшинчик с вином и кружку, после чего отправился за письменными принадлежностями.