Тайный ребенок для безжалостного дона (ЛП)

Я никогда не бросала свою семью. И я не позволяю ему заставить меня чувствовать себя виноватой за то, что я преследую свои мечты. Роману нравится верить, что я эгоистичная, банальная девчонка, которой плевать ни на кого, кроме себя.

Он качает головой.

— Скажи мне, что ты делаешь в Бостоне? Я предполагаю, что у тебя есть парень, возможно, скучный. Парень, который шепчет тебе на ухо сладкие слова. Тот, кто заставляет вас чувствовать себя в безопасности, защищенной, любимой. Это то, чего ты жаждешь, не так ли, Елена? Когда все сводится к этому, ты просто девушка с проблемами с мамой. Ты всегда будешь задаваться вопросом, почему. Почему тебя было недостаточно.

Мой кулак сжимает стекло. Я могла бы промолчать. Не попадайся на удочку. Ему сейчас больно, и он в типичной римской манере набрасывается. Я должна быть спокойной и зрелой в этом отношении. Но это было бы не в моем стиле.

Я одаряю его самодовольной улыбкой.

— Думаю, мы сейчас в одной лодке, не так ли? Твой отец умер прежде, чем смог сказать тебе, что тебя достаточно. Теперь ты всегда будешь задаваться вопросом, что он на самом деле думал о тебе. Прямо как я.

Как только слова вылетают из моих уст, я хочу взять их обратно. Он атаковал мою рану, которая была там уже несколько лет. Я только что напала на его свежую. Его отец умер четыре дня назад.

Да, я определенно попаду в ад.

Роман, однако, не выглядит расстроенным моими словами. Нормальный человек был бы убит горем. Но его глаза блестят.

— Видишь, вот почему ты мне нравишься, Елена. Ты не сдерживаешь удары. Ты порочная. Вообще-то, очень похоже на твоего брата. Ты убиваешь людей словами из своего красивого ротика, а он убивает буквально.

Мой рот слегка приоткрывается от удивления. Я не знаю, что на это сказать.

— Я тебе не нравлюсь, — говорю я. Слова выходят медленно.

Он пожимает плечами.

— Мол, ненавижу, это все равно. Иногда я не могу выносить твой вид. А в другие дни ты — то, чего я жажду больше всего.

Извините, что? Он только что сказал, что жаждет меня?

Я понятия не имею, откуда взялись эти слова. Но я думаю, с меня хватит.

Я встаю на ноги, готовая бежать, убежать от того, что это за черт.

— Подожди, — говорит Роман. Очень медленно я поднимаю на него глаза. — Не уходи.

Еще одно утверждение, которое не имеет никакого смысла.

— Почему, черт возьми, нет?

— Потому что ты заставляешь меня что-то чувствовать. Я сейчас ничего не чувствую, волчонок.

Я изучаю его, отмечая выражение его глаз, круги под ними. Я тихо вздохнула.

— Думаю, тебе пора спать, — наконец говорю я.

— Поверь мне, я не смогу уснуть.

— Конечно, сможешь. Все, что тебе нужно сделать, это лечь на кровать и закрыть глаза. Даже кто-то вроде тебя способен на простые человеческие действия.

Я продвигаюсь вперед, кладу руку ему на плечо, чтобы поднять его. Его кожа — горящая печь. Но я не отстраняюсь, несмотря на то, что при контакте под моей кожей пульсирует электричество.

— Давай, Роман. Просто иди спать, ты достаточно выпил. Я гарантирую, что бар все еще будет здесь, когда ты проснешься.

Он не сдвигается с места. Выражение его лица задумчиво.

— Ты же знаешь, что ты хреново умеешь утешать людей.

— Да, спасибо, правильно принял к сведению, — отвечаю я, закатывая глаза.

Наконец он встаёт на ноги. Я веду его из бара в спальню. Я никогда раньше не была внутри его комнаты. Я всегда боялась, что молния ударит в меня, как только я переступлю порог. Но сегодня я делаю шаг внутрь. Роман немного неуверенно стоит на ногах. Моя рука все еще обнимает его, пока я веду его к кровати.

Я рассматриваю его комнату: от темно-красных и золотых цветов кровати и стен до деревянных полов, больших окон и темных штор. На стене висит телевизор с плоским экраном, а в дальнем углу комнаты стоит книжный шкаф с книгами. Я знаю, что это не просто украшение. Любимое хобби Романа, помимо развлекательных убийств, — чтение.

Очень медленно я опускаю его на кровать. Я знаю, что он не пьян; я видела, как этот мужчина выпил целую бутылку виски без всякого эффекта. Сегодня вечером он выпил всего несколько стаканов. Но он кажется утомленным.

Как только я укладываю его на кровать, его рука закрывает лицо, прикрывая глаза. Я смотрю на него секунду. Он все еще в своем траурном наряде.

— Роман, — говорю я тихо. — Тебе нужно снять костюм.

Его губы кривятся в ухмылке.

— Если ты хотела увидеть меня обнаженным, все, что тебе нужно было сделать, это попросить.

— Конечно, ты бы так сказал. Не волнуйся, дорогой, мне неинтересно видеть тебя обнаженным, — говорю я с улыбкой.

— Действительно? — тянет он.

Его рука скользит вниз от лица, и когда я смотрю в его глаза, они искрятся вызовом. Он садится на кровати, его рука скользит по пиджаку. Он снимает его, и я наслаждаюсь видом его широких плеч и тем, как рубашка облегает его мускулистые руки. Его глаза все еще прикованы к моим, и он начинает расстегивать пуговицы. Он начинает сверху, не торопясь. Пуговицы расстегиваются одна за другой, пока его грудь не обнажается.