Тайный ребенок для безжалостного дона (ЛП)

— Я просто хочу прояснить кое-что, — начинает он, и я жестом призываю его говорить. — Во-первых, я не прощаю тебя за то, что ты скрывала ее от меня.

Что-то треснуло у меня в груди, но я все равно киваю.

— Я понимаю.

Он имеет полное право злиться. Роман не был построен за один день. И Роман, очевидно, испытывает то же самое чувство, когда дело касается прощения.

— Однако мы находимся в этой ситуации вместе. Больше нет ни тебя, ни меня, есть только мы, пытающиеся позаботиться о нашей… — он колеблется, грубо сглатывая. — Нашей дочери.

Эти два слова слетают с его губ шепотом, но он выговаривает их. Я не говорю ни слова, а он продолжает.

— Сейчас я собираюсь вернуться домой. И мы оба сделаем все возможное, чтобы наша семья об этом не узнала.

Когда я открываю рот, чтобы протестовать, он не дает мне говорить.

— Со временем они узнают, но мне нужно придумать лучший план действий. Они будут в ярости, и это справедливо. Мне нужно время. И способ облегчить им доступ к этой информации.

Я сажусь на диван и вздыхаю.

— Мы в жопе, что бы ты ни делал, Роман.

Он гримасничает. Роману нравится чувство контроля над любой ситуацией. Это то, что ему неподвластно.

— Я разберусь с этим. Просто убедись, что никто не узнает о Кэсси.

Я киваю один раз.

— Я сделаю это.

Он снова смотрит на мою спальню, и я вижу, что он хочет увидеть ее снова. Но он качает головой, обдумывая эту мысль.

— Я поручу одному или двум мужчинам охранять здание, — сообщает он мне.

Мои глаза расширяются. Почти сразу я вспоминаю, что имею дело с параноидальным и чрезмерно опекающим главой мафиозной семьи.

— В этом нет необходимости. Плюс, что, если они увидят Кэсси, когда мы возьмём ее на прогулку?

— Они будут держать язык за зубами, если хотят сохранить свою жизнь, — говорит он, и на его челюсти подергивается мускул.

Я моргаю.

— Видишь, теперь нам придется поговорить о таком поведении по отношению к Кэсси. Смягчи психопатическое поведение дона.

— Она моя защита.

— Наша, — поправляю я резкостью в голосе.

Он закатывает глаза.

— Охранники будут здесь сегодня позже. Я позабочусь о том, чтобы они поняли, что такое осмотрительность. Ни тебе, ни ребенку не разрешено жить в этом здании без охраны.

Я сжимаю кулаки.

— Это слишком много. Расслабься.

Он смотрит на меня.

— Для нее нет ничего особенного. Сейчас я уйду, — объявляет он.

— Когда ты вернёшься? Увидеть ее?

Он колеблется.

— Может быть, для меня было бы хорошей идеей не приходить сюда слишком часто. На случай, если у нашей семьи возникнут подозрения. Я приеду к ней на этих выходных. Может быть, в воскресенье?

— Хорошо, — киваю я. — Пока.

Он уходит, не сказав больше ни слова. Моя голова падает обратно на диван, и я тихо вздыхаю. Меня не устраивает ситуация с безопасностью. Но мы с Романом застряли вместе. И прямо сейчас он делает все возможное, чтобы разобраться в ужасной ситуации. Меньшее, что я могу сделать, это не сражаться с ним на каждом шагу.

Мы с Киарой отвозим Кэсси в больницу на ежемесячный осмотр, и я рада, когда врач сообщает нам, что она совершенно здорова. Ест и спит достаточно хорошо для своего возраста.

Мы выходим из больницы, когда Киара предлагает отвезти Кэсси домой, пока я схожу навестить отца.

— Разве у тебя не была сегодня встреча с этими модными руководителями? — спрашиваю я ее, пока мы направляемся к машине.

Она качает головой.

— Они отменили меня. Думаю, они не слишком заинтересованы в знакомстве с начинающим ювелиром. Мой бренд все еще развивается; я не могу ожидать, что такая огромная компания отнесется ко мне серьезно.

Мои глаза сужаются.

— Ерунда, твой бренд потрясающий. И они глупы, потому что не воспринимают тебя всерьез.

Она улыбается.

— Что еще больше раздражает, так это то, что папа близко дружит с генеральным директором компании. Один телефонный звонок, и они тут же будут на встрече со мной.

— Но ты не собираешься его спрашивать.

— Нет, — заявляет она, передвигая ребенка на руках. Кэсси очень любопытно наблюдала за людьми, слоняющимися в вестибюле больницы, ее голубые глаза большие и широко раскрытые, когда она пытается осмотреться.

— Но ты…

— Я не звоню ему, Елена. Конец истории, — твердо говорит Киара.

Несколько месяцев назад она и ее отец сильно поссорились, но, по ее словам, это произошло уже давно. Я не уверена в подробностях, потому что Киара может быть раздражающе скрытной в своей семейной жизни. Мистер Коулман может быть чрезвычайно властным, но я провела с ним недостаточно времени, чтобы оценить его отношения с дочерью. Он всегда казался мне суровым человеком, немного властным.

Я думала, что у меня проблемы с тем, как отец и брат пытались меня контролировать, но потом я встретила отца Киары. Он всегда пытался контролировать ее жизнь на микроуровне, вплоть до одежды, которую ей разрешалось носить на публике.

У Киары гораздо больше контроля, чем раньше, но ясно, что он на самом деле не сдается. Она не разговаривала ни с ним, ни со своей матерью с момента их последней ссоры.

— Хорошо, — говорю я ей, оставляя этот вопрос. — Думаю, мне стоит пойти к отцу. Он попросил меня приехать несколько дней назад, но я сказал ему, что занята.