Тайный ребенок олигарха

Достаю из внутреннего кармана пиджака и молча швыряю на стол пачку фотографий. Их я получил по почте пару дней назад прямо в офис. И на них моя Эмма. С разных ракурсов, в разных местах. Он знает о нас. И следил за ней. И теперь моя девочка в огромной опасности.

– И что ты думаешь делать? – Давид снова затягивается. Он всегда много курит, когда нервничает. – Женишься? Пойдешь на это унижение?

Я ад вдоль и поперек пройду, не только унижусь, лишь бы Эмму не задело. И она была жива.

– Да.

– То есть ты женишься на Айлин, только чтобы прикрыться девчонкой?! Ты уверен, что это мужской поступок?

– Я женюсь, чтобы вернуть долг. У меня нет другого выхода. Ильшат Расимович мне нож к горлу приставил в буквальном и переносном смысле. И Айдаров, уверен, защитит свою дочь. У него куча связей. А я буду искать гниду.

– Ты больше пяти лет ищешь, а результат равен нулю! Может, пора успокоиться, Тимур?!

– Я не смогу сидеть спокойно, спать, зная, что он ходит по одной земле с Эммой! Зная, что ей грозит хоть и скрытая, но угроза.

– Так найми, черт возьми, охрану! Окружи девчонку. Попроси помощи у ее отца и брата! Роб же нормальный мужик, поймет! Зачем переступать через себя и идти на поводу у ополоумевшей бабы?!

Эти слова становятся спусковым крючком. Давид лучше всех знает о моем прошлом. Он помогал мне искать эту мразь, но сдался через три года. И сейчас предлагает мне наступить на те же грабли.

– Я уже нанимал охрану! – ору, швыряя бутылку в стену, – лучшую! Но они не справились, помнишь?! Я не могу второй раз рисковать! Только не ей! Кем угодно, но я не подставлю девочку! Уж лучше сдохнуть от одиночества, не видеть ее, быть вдали, но знать, что она жива и в безопасности. Пусть и далеко.

– И с другим. И под другим, – друг давит голосом, но я уже взял себя в руки. Я все решил. Даже если это и раздавит меня.

– Так будет лучше. Мне спокойнее, если я буду знать, что она под защитой отца и брата.

– А Слава? У него же есть какие-то крутые связи, – Давид не оставляет попыток отговорить меня. – Давай я сейчас ему наберу?

– Слава в Питере, контролирует строительство ресторана. Я уже пользовался этими его связями. Результат ты знаешь. Оставь это, друг. Бесполезно. Я все решил.

– Ты – идиот, – Дава кривится, как будто ему противно на меня смотреть. И он снова выбешивает меня.

– Ты не хоронил свою семью! Твоя жена не лежала с простреленной башкой, а твоя дочь не умирала на твоих руках! Ты не знаешь, о чем рассуждаешь, Дава! Они мне снятся, мать твою! Каждый, сука, божий день! И я не пройду через это еще раз! Только не с ней!

Давид меняется в лице. Становится серьезным.

– Да, я не хоронил своих близких. Но я знаю, каково это – терять родного человека. Я знаю, что такое боль. И поверь, мне ни хрена не понравилось. Ты сломаешь девчонку об колено. Уверен, что она переживет это?

– Да, ей будет больно. Мне будет хреново. Тяжело, невыносимо без нее. Но она будет жива. И обязательно осчастливит кого-нибудь.

– А ее? Ее кто-нибудь сможет осчастливить?

– Б**ть, Дава, хватит мне мозги промывать! Я сам не рад, что такая хрень творится!

– Я просто хочу, чтобы ты по-мужски решил эту ситуацию. И не надо будет предавать девчонку. Потому что такой поступок муда**ий я бы точно не простил.

– Я все решил. Буду последней мразью, но не подставлю девчонку под удар. Только не ее. Она все поймет со временем. И будет счастлива.

– Какой-то изощренный способ защиты у тебя.

– Я не знаю другого такого, чтобы ее не тронули. Чтобы к ней он не пришел. Боль разлуки не разыграешь, если я все ей скажу, как есть, кто-то из нас проколется. Или не выдержит и сорвется. Тогда мы оба будем под ударом. За себя я не боюсь, а вот за Эмму…Я не могу быть с ней рядом, пока он жив. А так как не смог найти его за эти годы…Так будет лучше. Я должен сделать ей больно. И «лучший» способ – жениться на Айлин. Тогда Эмма и близко не подпустит меня к себе. Эта свадьба – не только возврат долга, но и гарантия того, что я не сорвусь и не подставлю малышку под удар.

И я свято верил в это. Пока не увидел ее глаза, полные отчаяния и боли. Они до сих пор рвут мне душу на ошметки. Стали моим персональным кошмаром, потому что снятся каждую ночь и смотрят с разочарованием и укором…

Эмма

Замираю, с ужасом смотря в лицо бывшему. Меня выворачивает от страха и отвращения к этому…кому? Потому что назвать Глеба мужчиной не поворачивается язык. В памяти все еще свежи воспоминания, как он украл мои работы, крупно подставив, и если бы не Тимур, я не знаю, чем бы все это закончилось для меня, Роберта и компании. Наверно, моей карьере пришел бы конец.

Тимур не рассказывал, как именно он решил этот вопрос – он никогда не кичился своими поступками, просто молча делал, ничего не требуя взамен.

Но, судя по полыхнувшим яростью глазам Глеба, его крепко задело.

Краем сознания отмечаю про себя, что у бывшего очень странный взгляд: расфокусированный, с расширенными зрачками, постоянно блуждающий по мне. Глеб в этот момент напоминает психа.