Тайный рейс

Камати раскрыл папку и достал пачку сколотых бумажек, среди которых была и листовка.

— К сожалению, я корейского не знаю, — взглянув на текст, сказал Сайдзё и шутливо поднял руки кверху.

— Тогда позвольте мне, — с самодовольным видом сказал Камати. — Слушайте: «30 сентября все как один поднимемся на вооруженное восстание! Товарищи патриоты!..» Это они обращаются ко всем своим единомышленникам в Южной Корее. «Возглавим борьбу рабочих, крестьян и студентов, любящих свою родину! Свергнем власть военщины, готовой открыть двери нашей страны японскому империализму! Долой корейско-японские переговоры, затеянные по указке американского империализма! Долой диктатуру военщины!» И в конце подпись: «Центральный комитет Единой народной партии Южной Кореи».

— Да-а… — протянул Сайдзё. — Любопытно!

— Каково? — Камати убрал листовку в папку. — Судя по всему, это работа красных, орудующих в подполье в Южной Корее. Они связаны с корейскими подпольщиками, проживающими в Японии, и Цусиму они используют как транзитную базу. Скоро это все станет совершенно ясно.

— Вы хотите их всех накрыть?

— Обязательно! — Выражение лица Камати говорило о том, что честолюбие не дает покоя этому человеку. — Но вот ама, черт бы ее побрал! Простуженная, с насморком, опустилась на дно моря и задохнулась! Как же она меня подвела! А может, это и не случайная смерть… Во всяком случае, через эту аму наверняка можно было напасть на след…

— Да, странная история, — участливо сказал Сайдзё. — Что же вы намерены предпринять?

— Сейчас мы срочно проверяем всех агентов по нелегальным въездам. Их набирается уйма! Считая только взятых на учет в Хаката, Хиросиме, Осака и Кобэ, их насчитывается триста двадцать шесть человек, а на одной Цусиме — шестьдесят.

— Проверить такое количество людей — нелегкая задача. Ведь, кроме того, вам еще приходится заниматься и другими делами, вроде этого убийства? И как вы только справляетесь!

Расставшись с Камати, Сайдзё направился в гостиницу. Здесь он сразу же вызвал такси и поехал в Хитакацу — портовый городишко на северном конце острова. Миновав деревни Коти и Оура, машина выехала из ущелья и с западного побережья повернула в сторону восточного. По обеим сторонам дороги шпалерами тянулись густые деревья. Неожиданно машина въехала в туннель. Стало темно, будто внезапно спустились сумерки.

Мысль о женском трупе не выходила из головы Сайдзё. В сумеречном свете туннеля ему начинало казаться, что он видит перед глазами белое тело мертвой женщины. Приехав в Сасуна, он сразу столкнулся с тремя смертями. Та, о которой писалось в газете, затем ама-кореянка, потом эта, на горе Дзимба. Сразу возникает мысль о связи между первой и второй смертями. Если аме были известны какие-нибудь важные факты, то не исключено, что кто-то, опасаясь, как бы эти факты не стали достоянием полиции, устранил ее. Вполне естественно, что Камати стремится вскрыть эту связь. Но если ама действительно погибла в результате несчастного случая, то никакой связи и нет. Ну а последний случай, видимо, и вовсе не связан ни с первым, ни со вторым. Вероятно, это серия случайных совпадений! Хорошо, но тридцатое сентября! Эта дата указана в листовке. Но ведь, по словам того типа на осакском вокзале, это же число все время упоминал в разговоре Чхим Йоль. Так что, пожалуй, Чхим Йоль имеет определенное отношение к Единой народной партии Кореи. А этот «боксер», преследующий его по пятам! Возможно, и он как-то связан со всеми этими делами?.. Сайдзё чувствовал себя рыбой, попавшей в сеть и пытающейся вырваться из нее. Ему почему-то вспомнился разговор с Могами, который, давая ему газетную заметку, ни с того ни с сего заявил, что он хорошо знаком с уловками корейских преступников, и не исключено, что труп, найденный в море, — это труп Канако. Однако тут что-то не вязалось, ведь то была кореянка… Ама тоже была кореянка. Но вот третий труп… Если шеф и напророчил, то, скорее всего, эта третья — Канако.

Спустившись по дороге, идущей через ущелье, машина въехала в Хитакацу, стоящий на берегу залива Нисидомари. Доехав до центра, машина вскоре остановилась у двухэтажного европейского типа здания, каких на острове были единицы. Здесь помещалось отделение префектуральной больницы.

По-видимому, из верхнецусимского отделения полиции сюда уже звонили: в приемную сразу вышел врач с широкой марлевой повязкой, болтавшейся на заросшем густой щетиной подбородке. Он тут же повел Сайдзё в морг, находившийся в глубине двора. Это было угрюмое, приземистое, похожее на склад строение, стоявшее вплотную к горе. У входа со скучающим видом дежурил полицейский. Когда Сайдзё переступил через порог, ему в нос ударил резкий удушливый запах. Это был тошнотворный запах формалина. Сайдзё поспешно вытащил носовой платок. При свете, проникавшем через высоко расположенное, как в арестантской камере, окошко, Сайдзё увидел грубо сколоченный гроб, одиноко стоявший на столе, похожем на стол для игры в пинг-понг. Перед гробом колыхались тоненькие белые дымки курившихся ароматных палочек.