Тайный рейс

— Она так мне и ответила. Кстати, я и сам готов поверить, что вы послали Канако в служебную командировку.

Это случилось пять дней назад, в час пополудни. В последние дни жара стала немного спадать. Воздух становился прозрачнее, предвещая приближение осени.

Цой из рук в руки передал Канако пятнадцать миллионов иен в десятитысячных купюрах, она при нем уложила их в свою большую красную сумку. Она должна была отвезти эти деньги в заказанное Цоем место. Из окна своего кабинета на седьмом этаже он провожал ее пристальным взглядом, пока она не сошла с тротуара на Сёвадори и не села в проезжавшее мимо такси. В кремовой плиссированной юбочке, веселая, нарядная, она была похожа на девушку, отправляющуюся на свидание. Словно бабочка, впорхнула она в такси и с той минуты бесследно исчезла. В контору она не возвратилась. Если бы деньги были доставлены по назначению, Цоя об этом уведомили бы по телефону условной фразой: «День рождения Бок Сона завтра». Но такого звонка не последовало. Авария, несчастный случай? Справки, наведенные в отделе уличных происшествий, не подтверждали этого.

Оставалось еще два предположения: либо Канако по дороге ограбили и убили, спрятав труп, либо она сама похитила деньги и скрылась. В первом случае подозрение должно было пасть прежде всего на водителя такси. Случись это по дороге из банка, можно было бы еще поверить, но чтобы шофер такси среди бела дня стал грабить и убивать пассажира, было маловероятным. Возможно, на нее напали неподалеку от места назначения, когда она вышла из такси и пошла пешком. В это время кто-нибудь мог вырвать у нее сумку с деньгами. Но в этом случае либо пострадавшая должна была заявить в полицию, либо, если она сама не в состоянии была это сделать, кто-либо из прохожих, которые были неподалеку от места происшествия, поскольку дело происходило днем на оживленной городской улице. Однако в тот день ни в одно из полицейских отделений Токио подобных заявлений не поступало. Да и вообще сомнительно, чтобы она подверглась нападению на улице, ведь никто не знал, что у нее с собой такие деньги.

С другой стороны, предположение, что она сбежала, при тщательном размышлении тоже казалось не очень обоснованным. Правда, она была клептоманкой. Но клептоманам свойственно болезненное влечение к мелкому воровству, а не к крупным кражам. Свою потребность совершать мелкие кражи Канако, жившая теперь в первоклассном многоквартирном доме на Аояма, снятом для нее Цоем, могла теперь удовлетворять легче, чем когда-либо. Но если все же допустить, что она похитила деньги, куда она могла скрыться? Молодая, неопытная, она даже с такими деньгами вряд ли могла притаиться где-нибудь в полном одиночестве, не поддерживая связи ни с кем из своих.

Сайдзё за два дня обыскал почти весь Токио и пришел к выводу, что Канако в городе нет. Имея этот козырь, он решил поймать Цоя и повторил свой вопрос:

— Может быть, вы все-таки послали ее куда-нибудь? Из страны?

— Из страны? — с растерянным видом переспросил Цой. Казалось, что у него возникло какое-то неожиданное предположение, заставившее его даже испугаться.

— Да, — ответил Сайдзё. — Я почти убежден, что вы подвергли ее какой-то большой опасности. Либо, воспользовавшись случаем, она предала вас.

— Да? Такая вещь возможна? — пробормотал Цой. — Хорошо. В таком случае я откроюсь. Но имей в виду, что это должно остаться в строгой тайне… Я никуда ее не отправлял. Она должна была отвезти деньги на Сибутани, в редакцию «Пан-Кориэн ревью»[8].

— Для какой цели?

— Все! Больше я вам ничего не могу сказать.

— Что ж, и на этом спасибо, — сухо сказал Сайдзё. — Я ведь все равно узнаю…

3

Редакция журнала «Пан-Кориэн ревью» находилась в районе Сибутани, на Маруяматё — тихой улице, спускающейся по склону холма. Эта улица была хорошо известна благодаря ресторану «Россия». На доме, где помещалась редакция, имелась надпись с названием журнала на английском и корейском языках. Парадный ход был европейского типа, но в остальном это было здание японской постройки, похожее не то на ломбард, не то на жилой дом.

В помещении редакции прямо против двери тянулась стойка, похожая на прилавок. Комната была перегорожена фанерной перегородкой. Справа и слева в центре было по большому столу, на которых стояли таблички с надписями: «Секретариат» и «Редакция». На столах и шкафах громоздились перевязанные веревками пачки журналов «Пан Кориэн ревью» на английском, корейском и японском языках. В секретариате за столом сидела молодая женщина, больше ни одного сотрудника в помещении не было.

Лампа дневного света в сыром воздухе горела неярко, и тусклый свет, падавший на лицо и округлые плечи девушки, как бы приглушал исходивший от нее аромат молодости.

— Я хотел бы повидать главного редактора, — обратился к ней Сайдзё, протягивая визитную карточку.

На карточке значилось: «Корреспондент «Торговой газеты» Фудзио Каваи». И все же девушка насторожилась.

— Разрешите спросить, по какому делу?

Говорила она на хорошем, чистом японском языке. Ее тонкие губы чуть улыбались.