Тайный Санта. Подарок от бывшего (СИ)

Иду на автопилоте, сажусь на указанный стул, хотя привыкла сидеть на другом, но отчего-то сейчас не возникает ни единой мысли сказать что-то против и напомнить, кто, собственно, в этом доме хозяин.

Сеня ставит передо мной тарелку, от которой идет божественный аромат и я опускаю взгляд на хитроумную конструкцию, которая выглядит не менее аппетитно, чем пахнет.

— Это — яичница? — спрашиваю я и вскидываю брови, потому что это великолепие яичницей назвать — считай обозвать.

Савельев ставит свою тарелку на стол и садится напротив меня, поясняя:

— Вообще, это фриттата. Но можешь называть ее как хочешь, главное, чтобы тебе понравилось.

И мне нравится. Да еще как! И я спешу уведомить Сеню об этом чередой протяжных блаженных стонов. Таких, что он шумно сглатывает и произносит хриплым голосом:

— Если ты не перестанешь так стонать, я за себя не ручаюсь.

Стонать вслух я перестаю, но про себя, мысленно… там ария!

После ужина отправляю Савельева купаться, а сама быстро мою посуду и спешу достать из шкафа матрас. Насосом надуваю его и бросаю сверху сложенную простынь, плед и подушку.

Еще чего! Пусть сам расстилает ее и создает себе гнездышко.

Потом, подумав, все-таки расстилаю простынь и плед, делая практически царское ложе. Гость как-никак, хоть и незванный.

Когда Сеня выходит из ванной, я уже сижу на кровати с горящим ночником и жду его, чтобы оказать первую помощь.

Оборачиваюсь на звук и роняю челюсть на пол. Бывший парень стоит передо мной, обернутый в одно полотенце. Ткань плотно облепляет бедра, оставляя небольшой простор для фантазии. Он что же издевается надо мной?

Когда у меня последний раз был мужчина? Затрудняюсь вспомнить. Работа — мое все, она меня тр… любит вдоль и поперек.

— О, Розочка, а это что за плот? — вскидывает брови он, глядя на матрас.

— А ты одеться не мог? — шиплю я, вместо ответа.

— Во что? — удивленно спрашивает он. — В тулуп и валенки?

— Ладно, — пыхчу я и командую. — Ложись!

Сеня делает два шага и резко ложится на мою кровать, откидывается на подушке и закидывает руки за голову.

— Эй! — восклицаю я. — Твое место на матрасе!

— Я не мог не попытаться, — вздыхает Арсений, и ложится на матрас.

Я присаживаюсь рядом и он удивленно вскидывает брови.

— Руку давай, намажу, — поясняю я.

Тот не сопротивляется, и я мажу ссадины на обеих руках заживляющей мазью, а после выключаю свет и ложусь на кровать.

Несколько минут лежим в тишине, а потом Сеня спрашивает:

— Ир, а почему ты тогда меня бросила?

Глава 7. Тоже Дурак

— Ир, а почему ты тогда меня бросила?

В темноте комнаты этот вопрос зависает и я копаюсь в мыслях, чтобы верно на него ответить, потому что четкого и внятного ответа на него у меня нет.

Помню страх, который появился у меня, когда поняла, как сильно я вляпалась в этого чудика. Помню шок от этого факта и непонимание, что делать с этим чувством дальше.

Я ведь всегда была правильной девочкой. Считала, что и рядом со мной тоже должен быть такой же уравновешенный парень. А Сеня — он несколько другой. Мне всегда виделся в качестве спутника более степенный, спокойный мужчина, а Савельев не был таким

Сеня — он совершенно другой. Тогда он был кардинальной противоположностью вымышленного образа идеального суженого.

Я боялась, что не справлюсь с этим ураганом по имени Арсений.

— Помнишь, наши свидания? — спрашиваю у парня и отчего-то мой голос ломается.

— Конечно, Розочка. Ведь это — лучшее, что со мной было, — он отзывается хрипло и ложится на бок, подпирая голову рукой.

Чувствую на себе его взгляд, он нежно ласкает кожу.

В темноте его образ притягивает, манит к себе. Я вижу внушительные очертания плеч и мощную шею, к которой хочется прильнуть с поцелуем.

— Вот и я помню настолько, что хочется забыть, — тоже поворачиваюсь на бок и любуюсь силуэтом парня в темноте.

— Почему? — удивляется он.

— Помнишь, куда ты повел меня в первый раз?

— Кататься на воздушном шаре.

— А второе свидание?

— Прыгать с тарзанки.

— А третье?

— С парашютом вместе прыгали. Было круто, — говорит аккуратно.

— Нет, Сень, — вздыхаю я. — Было вовсе не круто. Ведь я боюсь высоты. Фобия у меня такая.

— Серьезно? — шокированно спрашивает он. — А почему ты раньше мне не сказала?

— А по моему виду было не понятно?

— Я думал, ты кричала от радости.

Занавес. Снова вздыхаю:

— Я кричала и прощалась с жизнью одновременно.

Да-да, а еще молилась всем Богам и обещала быть хорошей девочкой до конца дней своих, лишь бы больше не видеть никогда Савельева. И что в итоге? Обещание свое я не сдержала, хорошей девочкой и не стала. Теперь я снова рядом с Арсением. О чем это говорит? О том, что всегда нужно отвечать за свои слова.

— Вот ты дурында, Розочка. Я-то думал, ты кайфуешь, а ты… Стоило сказать, — расстроенно говорит он.

Да, наверное, стоило. Но когда ты молод все эти разговоры кажутся чем-то очень сложным и даже лишним.

— Я боялась, ведь ты всегда любил экстремальные виды спорта, а я люблю есть мороженое и смотреть старые сериалы сидя на диване под пледом. Мне казалось, что я смогу привыкнуть к твоему образу жизни и этой активности, но нет, так ничего из этого и не вышло.