Тайный шепот

– Нет! – с тем же ужасом в голосе завопил Рэндольф. – Хогг – единственный человек, которого я убил! Он представлял собой угрозу, особенно после того, как я отправил его в Лондон!

Бенедикт уже положил палец на спусковой крючок. Харриет подошла к нему, чувствуя, как колотится сердце и звук отдается в ушах, и взяла его за локоть:

– Прошу тебя. Выслушай то, что он скажет.

Старик говорил быстро и отчаянно:

– Я действительно ходил к часовщику и справлялся о хронометре Рочестера. Понимаете, когда я начал зарабатывать книгами, то стал собирать вещи. Ну, вещи, принадлежавшие когда-то нашей семье, но распроданные. Я хотел найти часы и послал Хогга в Лондон. Я велел ему узнать подробности и сообщить мне, а потом собирался сделать предложение Фергюсону. Я хотел купить эту чертову вещь! Хогг был просто сумасшедшим. Он решил украсть часы, но Фергюсон стал сопротивляться. Хогг сказал, что вытащил кинжал, потому что старик не сдавался. – Рэндольф отвернулся от Бенедикта и умоляюще посмотрел на Харриет: – Вы должны мне поверить! Я не хотел причинять вред Фергюсону! Я убил Хогга, потому что он убил вашего друга и собирался убить ту несчастную горничную.

– Если бы не вы, – процедил сквозь зубы Бенедикт, – Фергюсон был бы сейчас жив.

Харриет сильнее сжала его локоть.

– Разве этого он хотел бы от тебя, Бенедикт? Разве твой друг мистер Фергюсон хотел бы, чтобы ты застрелил человека за то, что тот случайно привел его к гибели?

Она не знала, кто тот человек, что появился в дверях. Его зеленые глаза смотрели серьезно, и в них, как показалось Харриет, стояли слезы.

– Нет, он бы не захотел, чтобы на совести Бенедикта была смерть человека. Тем более из-за него.

Глава 42

Как сказал Латимер, в него и раньше пару раз стреляли. Больше он ничего не объяснил, и никто не стал спрашивать. Дортеа позолоченными ножницами ровно разрезала рубашку от манжета до плеча и сжала губы, увидев открытую рану и кровь.

– Даже кость не задело, любимая, – улыбнулся Латимер, показав все свои неровные зубы.

Леди Крейчли сердито нахмурилась:

– Не нужно было вмешиваться. Ты уже не молод.

– Надеюсь, с возрастом я, как вино, становлюсь лучше, моя дорогая.

Дортеа взяла его лицо в ладони, и суровое выражение быстро растаяло.

– Дурачок, – шепнула она, и ее светлые глаза осветились любовью.

Харриет кашлянула. Похоже, эта парочка совершенно забыла, что она все еще тут.

– Я могу для вас что-нибудь сделать, мистер Латимер?

Он оторвал взгляд от Дортеи.

– Я бы не отказался от капельки виски. Бутылка вон в том шкафчике.

– Сейчас не время для выпивки, – сказала Дортеа. – Нужно послать за хирургом.

– Ну, до этого пока не дошло. – Латимер благодарно кивнул Харриет, вернувшейся к его креслу с бутылкой и бокалом. – А для выпивки сейчас самое подходящее время, хотя мне она совершенно не требуется.

Харриет перестала наливать виски и взглянула на Латимера, потянувшегося за бутылкой.

Ни на мгновение не замешкавшись и лишь слегка поморщившись, он плеснул себе на руку добрую порцию виски и лил до тех пор, пока рана не очистилась. Латимер заверил их, что она не такая уж глубокая и не требует швов.

Дортеа прижимала к промытой ране тонкий льняной платок, когда в дверях возник Бенедикт.

– Они поехали? – спросила леди Крейчли.

Бенедикт кивнул.

– Фаэтон Гарфилда так и стоял перед домом. Он повезет в нем сэра Рэндольфа, чтобы передать властям в Лондоне.

– И что с ним будет? – спросила Харриет.

В полуденном свете она выглядела очень уставшей.

– Вероятно, суд. Наверняка тюрьма. Пусть он и не виноват в смерти Фергюсона, он все же убил Хогга и занимался вымогательством.

Харриет кивнула и подумала: а права ли она, испытывая жалость к старику? Вздохнула и одним глотком осушила бокал виски, налитый для Латимера.

– Вы меня простите, – произнесла она, аккуратно поставив бокал, – но я пойду проведаю миссис Пруитт.

Старшая Пруитт в этот день просто перевозбудилась. Хотя в нее никто не стрелял и она даже не присутствовала в комнате, где произошла стрельба, Беатрис не сомневалась, что с ней вот-вот случится нервный припадок. Она шла наверх, в комнаты леди Крейчли, когда ей навстречу спустились молодой Фергюсон и Бенедикт с Рэндольфом. При виде сэра Рэндольфа Беатрис отшатнулась к стене и начала обмахиваться бледной рукой.

Харриет заметила, как Лиззи раздраженно возвела глаза к потолку, уводя мать прочь. Интересно, какой припадок случился бы с миссис Пруитт, думала Харриет, доведись ей увидеть, как Бенедикт и Гарфилд выволакивают из подвала потерявшего сознание Куинна?

Харриет добралась до второго этажа, и ей показалось, что она слышит жалобные стоны Беатрис. Мать и дочь Пруитт перебрались в пустую комнату рядом с лестницей, подальше оттуда, где, как утверждала мать, она ощущает ледяной сквозняк из колодца заброшенной лестницы.