Тайный Союз мстителей

Самоснабженцы разместились в классе в зависимости от своего достатка. Само приличие требовало, чтобы малоземельный крестьянин, бравший машины взаймы у своего соседа, соответственно и почитал последнего. Правда, не все крупные хозяева осмеливались вести себя так нагло, как Лолиес. Многие сидели скромно в сторонке и помалкивали: мы, мол, крестьяне, а не крикуны какие-нибудь. И все же и к ним относились слова, как-то сказанные Родикой Друге: «Между ними и нами стена, и ее не срыть. И как бы кулак ни был ласков и вежлив, он богач, а мы бедняки».

Особняком сидели переселенцы. Они составляли низший класс в Бецове, и даже крестьянин, имевший меньше всех земли, поглядывал на них свысока. Особенно болезненно переживали это переселенцы, которым приходилось батрачить у кулаков. Те же, которые устроились на работу в городе, лесничестве, чувствовали себя более уверенно — они были независимы и посмеивались над высокомерием крестьян-хозяев.

Не подчинялся этому распорядку один Шульце. И сейчас он сидел с переселенцами и прекрасно себя при этом чувствовал. Тут же сидел и еще один человек, место которого было, пожалуй, в другом ряду, — крестьянин Рункель. Он забился в самый дальний угол, не разговаривал, а только мрачно глядел вперед.

За учительской кафедрой устроился кто-то из городских. Говорили, что это представитель окружного отдела народного образования. Учитель Грабо тоже был здесь. Не хватало только Линднера. По классу пробежал слушок, будто он струсил и вообще не придет. Беспокойство постепенно нарастало — собрание все не начиналось.

Немного в стороне от других тихо переговаривался с лесничим и Лолиесом учитель Грабо. Речь шла о револьвере, который, как они утверждали, исчез недавно из тайного склада оружия.

— А ты уверен, Норберт, — спрашивал Грабо у лесничего, — что его украл Берг?

— Вроде бы он. Его и Торстена я уже сколько раз замечал — все около лесничества вертятся.

Разговаривали они очень тихо, время от времени поглядывая по сторонам — не подслушивает ли кто.

— А больше ничего не пропало? — спросил Лолиес.

— Нет, ничего. В том-то и дело! — проворчал лесничий, человек крупного телосложения, с орлиным носом и густыми черными бровями.

Лолиес тут же притих, словно готовый в струнку вытянуться перед начальством.

— Непонятно, почему они только один револьвер взяли? — удивлялся учитель Грабо, наморщив лоб.

Лесничий пожал плечами.

— Кто их знает, о чем они при этом думали. Может быть, боялись — как-никак воровство. — На лице его появилось злобное выражение.

— Но что бы там ни было, — подытожил учитель Грабо, — а обоих надо выдворить из Бецова.

— И поскорей! — согласился Лолиес. — Пока они не стали нам опасны.

Грабо не без иронии посмотрел на него.

— Интересно, а ты хоть палец о палец ударишь для этого?

Лесничий засмеялся так громко, что многие посмотрели на него.

Вдруг в классе стало тихо. Вошел учитель Линднер. Он улыбнулся никому и всем сразу и сел за стол, стоявший перед доской. Тока и на этот раз не было. На партах, чадя, горели свечи. При их зыбком свете лицо учителя Линднера казалось мертвенным.

Грабо поднялся, чтобы открыть собрание и приветствовать всех присутствовавших.

— Трагические события, — начал он, — заставили нас собраться здесь. Все вы, должно быть, уже знаете, о чем пойдет речь. Дети, ученики нашей школы, ваши дети, встали на путь преступления. Нам больно в этом признаться, чувства родителей нам близки и понятны. Однако, — и он поднял указательный палец, — это не может заставить нас отказаться от самых решительных действий против столь пагубного влияния бандитов-подростков. Это могло бы привести нас к катастрофе. — Как бы случайно, он повернулся к учителю Линднеру и продолжал: — Поэтому сегодня наша первая обязанность — решить вопрос: имеют ли право эти малолетние гангстеры оставаться и далее в нашей среде. Место их в трудовом приюте, а не здесь, где они угрожают порядочным ученикам.

— Правильно! — крикнул кто-то из группы Лолиеса.

Сразу же там раздались хлопки. Из переселенцев тоже кто-то зааплодировал, однако довольно робко. Пламя свечей заколебалось.

Оратор, снова бросив взгляд на Линднера, сказал:

— Принимаю ваши аплодисменты за одобрение моего предложения.

Снова захлопали. Грабо терпеливо выжидал, покуда не наступит тишина.

— Мой коллега Линднер придерживается иного мнения, — продолжал он. — И я не ошибусь, заявив, что на то у него имеются свои причины.

Он сделал паузу, с явным удовольствием прислушиваясь к возгласам протеста. Он недаром придал своим последним словам двойной смысл — ему необходимо было уверить простаков в том, что слухи, будто бы молодой учитель сам натравил ребят на кулака Бетхера, не лишены оснований. Раздались презрительные выкрики. В конце концов Грабо призвал к тишине и вновь обратился к собранию:

— Прошу вас, дорогие родители, не делать неправильных выводов из моих последних слов. Я, пожалуй, говорил вовсе не о том, о чем сейчас многие из вас подумали…

Не желая вдаваться в подробности, Грабо решил было продолжать свою обвинительную речь против мстителей. Приехавший из округа представитель прервал его.